Еще до выпадения снега получили приказ провести разведку с целью захвата языка. Нас от противника отделяла река Упа. Не широкая, но течение сильное, а поэтому, несмотря на морозы, лед еще не стал.
Группа разведчиков - восемь человек, подбиралась из добровольцев. Подготовки к операции не было. Даже о лодке не позаботились. Кроме оружия у нас была одна веревка. Трудно сказать, для каких целей ее брали, может быть, чтобы вязать пленного, но она сослужила большую службу при переправе.
С наступлением темноты подошли к реке. У берега тянулась узкая, сантиметров 30-40 полоска хрупкого льда. А в черной как тушь воде плыли отдельные некрупные льдины. По приказу командира разведки старшего сержанта Дрегляйнова нарубили сушняка и связали плотик. Красноармеец Саранин первый разделся и переплыл на противоположный берег реки, перетащив один конец веревки, а затем и плотик с уложенной на него одеждой. Переплыв реку, быстро оделись и двинулись в путь. Озноб прошел. Немалую роль видно сыграло нервное напряжение. Шли по территории занятой противником. Мы уже знали, что немцы ночью не воюют, что они спят по хатам с жарко натопленными печами, что деревни охраняются только на въездах и выездах и все-таки напряжение не покидало ни на минуту.
К деревне подошли без происшествий, в двухстах метрах от ее западной окраины, где вдоль ручья тянулся низкорослый лиственный лесок. Незамеченными, от леса по огороду подошли к плетню. Залегли. Прислушались. В деревне ни звука. Затем где-то несколько раз тявкнула собака и снова тишина. Решили, что шесть человек, по одному, подходят к сараю, а двое остаются в засаде. Затем трое, подобравшись к дому, должны в него пробраться и действовать по обстановке. Все шло по плану. Уже двое находились у стены сарая, как под ногой Галкина, третьим пробиравшегося к сараю, треснул прут от плетня. И почти в тот же миг от крыльца дома простучала автоматная очередь. Все бросились к речке. К первому автомату присоединилось еще несколько, но преследовать нас не стали. Опять вплавь переправившись через Упу, вернулись все - благополучно, но безрезультатно.
В окружении оказалась только часть нашей дивизии. Через Брянск успели пройти эшелоны с 405 стрелковым полком, одним батальоном 470-го полка, двумя дивизионами 299 артиллерийского полка, противотанковый и зенитный дивизионы. Остальные подразделения, в связи с тем, что Брянск и Сухиничи немцы уже взяли, разгрузились на станции Хатынь (407 ст. п., батальон связи и тылы 405 ст. п.) и в районе Калуги (616 ст. п., дивизион 299 артполка и тылы дивизии). В районе города Белев к нам присоединилась группа подразделений, разгрузившихся на станции Хатынь. Но дивизия была не полная. Пополнение не получали, и поэтому все время с первого дня боев шли переформирования внутри дивизии и в ее подразделениях. У нас в дивизионе, поскольку все приборы и планшеты были закопаны в брянских лесах, был расформирован взвод топоразведки. Одного красноармейца из запасников командир дивизиона взял личным поваром, а остальные были направлены во взвод разведки. Меня, не знаю из каких соображений, назначили помощником старшины управления дивизионом. Началась несвойственная моему характеру служба по снабжению подразделения питанием.