— Ну, я не знаю! — воскликнул, наконец, загруженный по самое некуда Савелий Никонорович.
— Или вы тут все с ума посходили, или этот ваш арестант больно ловкий прохвост, коли сумел вас не только изрядно поводить за нос, но и напугать до полусмерти. Хотел бы я посмотреть на этого проходимца! Уж я бы не позволил ему проделать со мной такие номера! Это ж надо! — И он, устыдив своих подчиненных, покачал головой. — Ну и работнички, да вас всех давно пора разогнать из Тайного Приказа! Таким как вы, что и потребно делать, так это двор подметать возле сего заведения.
После этих слов все разом умолкли и покорно опустили головы, не смея поднять глаз на своего строгого начальника.
— А теперь живо все по местам! — сказал провинившимся блюстителям законности Савелий Никонорович, — и чтобы я в этой комнате ни одного лишнего человека не видел!
Однако на это его приказание никто не отреагировал, и не только не сделал к двери ни единого шага, но даже не повернул головы в ее сторону.
И этот факт не столько разозлил грозного начальника, сколько поверг в недоумение, ибо до сих пор никто из присутствующих в этой комнате, никогда не посмел бы его так беспардонно ослушаться.
— Что сие значит? — в бешенстве воскликнул он. И в первую очередь устремил свой взор на стрельцов.
— Никита, ты, что оглох, или твои одурманенные проходимцем мозги не способны внять моим словам?
— Да, боязно мне выходить-то отсюда, Савелий Никонорович! — признался ему стрелец. — А вдруг тот арестант чего пострашнее придумает, да из-за двери на меня первого и накинется?
— Ха! Он, что, дурак, чтобы кого-то из вас дожидаться! Да его уж и след простыл! Не за тем же вы ему двери открытыми оставили, чтобы он вас тут караулить взялся! Нет там никакого арестанта, за дверьми-то. Я, почитай, до того как к вам в приемную заявиться, полприказа обошел, и никакого крестьянина мне на пути не попалось!
После этого приятного сообщения со всех сторон донеслись вздохи облегчения, а понурый Никита тут же шустро вскочил с лавки.
— Ну, тогда мы пошли! — и, схватив за руку Ивана, потащил его к двери.
А Алексея в Приказе тайных дел и впрямь уже не было. Сразу после того, как новый подьячий испугавшись электрического фонарика с криком "Помилуй мя, Господи", умчался в неизвестном направлении, он, с опаской озираясь по сторонам, отыскал выход из помещения, и, очутившись через некоторое время на свободе, дал стрекача, удаляясь от ненавистного здания как можно дальше. Через некоторое время, почувствовав себя в безопасности и заметив, что за ним никто не гонится, он остановился и перевел дух. А потом обнаружил, что стоит возле высокого деревянного забора, огораживающего чей-то богатый двор из белого камня. Он подошел к забору и присел на траву, прислонившись к нему спиной.