— Так ты и Марийку хочешь туда отвесть?
— Ее-то с меня и потребуют в первую очередь. — И Никита рассказал Кузьме о визите Савелия Никоноровича.
— Да! Вот ведь незадача! — отчаянно сплюнул Кузьма.
— Ничего, Кузьма, не расстраивайся, ведь я ноне на Москве не последний человек, авось все и обойдется. Ну, потаскают маленько, ну порасспрашивают, ни без того! — Никита дружески похлопал своего слугу по плечу.
— Ты теперь наскоро в дорогу собирайся, и Марийке вели. Через час уже тронемся, мне ведь недосуг тут время проводить.
— Так мы ж хотели все обдумать, Никита Владимирович!
— Ничего, ничего, обдумаем по дороге, путь-то чай не коротким будет! Ты собирайся, Кузьма, собирайся, а я пока погляжу на диковинки, уж больно меня до них интерес разбирает!
— Савелий Никонорович! — радостно воскликнул Иван Головинов, едва только успел отворить дверь приемной, и втолкнул в горницу двоих крестьян — подростков.
Савелий Никонорович, который в этот момент что-то старательно выводил на свитке, нехотя оторвался от своей работы.
— Вот! — Иван Головинов указал рукой на подростков. — Этих Панкрат Курников ноне в стрелецкую слободу доставил, аккурат из Бобровки. Они ему сродственниками являются, и два дня назад заехал он к ним в деревню, чтоб навестить.
Савелий Никонорович недоуменно, накапливая раздражение, уставился на своего подчиненного.
— Ну, и что с того?
— А то, что сим молодцам кое-что известно о наших аферистах!
Савелий Никонорович в тот же миг заинтересованно поднял брови, и отложил перо в сторону.
— Ну?! — немногословно распорядился он, и жестом пригласил подростков подойти к нему.
— Говорят, что видели они их! — услужливо подсказал начальнику Иван Головинов, — об том Панкрату со хвальбой и поведали! А Панкрат, будучи оповещенным об этом деле, не долго думая, и привез их к стрельцам.
— Ну? — снова сказал Савелий Никонорович, строго взглянул на юнцов.
— Рассказывайте все! Сей же час, и без утайки!
Подростки покорно ему на это кивнули, а набожный Григорий еще и перекрестился ради подтверждения истинности своего признания.
— Это, стало быть, — скромно принялся за рассказ Михаил, переминаясь с ноги на ногу, — пришел к нам Семка, брат мой двоюродный по мамке, и обсказал, что, видели де они каких-то людей, у которых еда зело вкусная имеется, и угостил нас той едой.
Михаил, поглядывая на строго начальствующего человека в дорогом суконном кафтане, и интуитивно ощущая великую государственную значимость Савелия Никоноровича, вдруг как-то заробел, произнеся последнюю фразу совсем тихо, а потом и вовсе умолк.