Вяленько встают в шеренгу по стойке «очень вольно». Вопрос о форме одежды не стоит вообще. Вшивники, тапки, кроссовки — ни дать, ни взять — гастарбайтеры, разжившиеся частью добротных армейских шмоток. И ещё одно…они почти мои ровесники. Может, на год помладше. Однако между нами пропасть. Огроменная. Моих знаний и воли, моих четырёх лет в казарме — против их максимум полутора. Когда я мотал партянки, они ещё «запахами» не были… не то что «духами».
— Старший кто??
— Старший рабкоманды третей роты рядовой Воробьёв, — отвечает слева наглая рязанская харя со споротыми сержантскими лычками, отпечатанными на погонах солнцем не хуже цифр на двери моей новой комнаты. Причём делает это, не убрав рук, сцепленных за спиной, со своей задницы. Воробьёв то ли хотел выйти из строя и передумал, то ли изначально решил поклоунадничать. Поэтому его доклад был сопровождён выпадением из строя посредством какого-то немыслимого полупоклона, не имеющего ничего общего с уважением. Скорее, наоборот… Подача тела вперёд с демонстративным похуизмом.
«Дембель, небось. Спокуха. Хаваем от младшего. Набираем горя для ответственного. Только не срываться. Только б не сорваться. Убью, блядь».
— И чо тут происходит? Какого хуя вы тут лежбище котиков устроили? — смотрю на опиздюленого дневального. — Так, я, бля, дождусь сюда дежурного, или тебе опять уебать, обезьяна хуева????
— Я здесь, — справа жалкое булькотение.
Разворачиваюсь. С правого фланга странно вывалившееся из строя тело, как-то еле двигая ногами, иноходью ковыляет ко мне. На груди красная полоска значка с полустершимися, но ещё читаемыми буквами «ДЕЖУ……ЫЙ».
Ага, бля. Иди сюда, мой сладкий сахар. Слабого в коленках видно сразу в любом закрытом мужском коллективе. Тут зачморёным выёбываться не перед кем, и поменять статус сложно. Определению подобных инфузорий никого обучать не надо. Они видны сразу, всегда и всем.
— А ну-к, подь сюды, дежурный… — Постоянно орать глупо, да и не нужно. Чёрный юмор рулит в армии похлеще, чем на гражданке, это уж будьте уверены. Шаг дежурного ускоряется, траектория движения из замысловатой становится хитровыебаной. Дежурный, постоянно двигаясь ко мне, не приближается ни на метр. Узкоглазый, в очках, плюс ужимки бандерлога — мерзкое зрелище. У меня стойкое ощущение, что он вообще может дать дёру. Не хватало ещё бегать за бойцами по казарме. Зашёл в роту, называется. О-хо-хо.
— Хули ты там жмёшься… эээ, ты кто??
— Лейтенант Бальжимаев.
— КТООООООООООО??? — делаю два шага к этому полудебилу и замечаю, что у него на левом погоне две дырки под отсутствующие звезды, а на правом даже есть одна звезда… лейтенант, бля. У меня такие же погоны на плечах, я за них в училище Крым и Рым прошел, а тут… Он смотрит на меня хоть и испуганно, но тоже не дурак — сечет, что я мысленно сел на жопу.