Поутру, когда дядька снова кланялся и прощался неизвестно с кем, Любомудра от любопытства прямо таки распирало.
- Нешто ты не знаешь, что в каждом доме дед-домовик живет? - вразумлял его Шиш.
- Ну, то дом, а то лачуга заброшенная.
- В том- то и дело, дуралей. В хорошем доме домовой сытый, сливочками да сладкими заедочками кормленный. А тут дедок одичалый, голодный. Он, может, здесь цельный год один сидел.
- А че сидел-то? Ушел бы, да и все.
- Не могут они так. К месту, к людям привязываются. Я задобрил домовичка, он и не бушевал. А то кто его знает, нашли б за избушкой только наши белые косточки.
Сообщение о столь радостных перспективах до того напугали писаря, что тот спал с лица.
- Да не журись ты, - успокаивал его Шиш. - День-два, а там на лодьи сядем и прямиком до Царьграда- лежи-полеживай.
Пророчества дядьки сбылись. Скоро они уже плавно покачивались на дощатом полу настила. По бокам проплывали леса, пашни, деревушки. Душа Любомудра понемногу возвращалось к равновесию.
- А здесь что, никого угощать не надо? - даже попытался подколоть он дядьку.
- Водянника? - живо откликнулся тот. - Не-а. Это все хозяина нашего дела. - И он ткнул в сторону белобрысого варяга, важно стоящего у носа. - А ежели он у речного царя в немилости- мы тут с нашими яблочками тьфу и растереть- без разницы. Раньше, сказывали, и людей ему сбрасывали, а теперича скотиной обходятся.
Видно, хозяин на жертвы не поскупился - путешествие их проходило отменно. Друзья и оглянуться не успели, как уже стояли на пристани.
Город ошеломил их невиданной суетой, сутолокой и блеском.
Роскошные каменные здания, и кривые глинобитные улочки, где того и гляди получишь чан помоев на голову, а то и ножик под ребро. Жаркий воздух плыл, насыщенный вонью и благоуханием розового масла.
Шиш страдальчески кряхтел, подпарывая края исподней рубахи.
- Что за город! Руку поднять- и то плати.
- Аспиды, гарпии ненасытные, - с чувством вторил ему Любомудр.
Они вместе который день таскались по чиновникам. Дядька торговался, а писарь переводил. Вскорости их золотой запас уже подходил к концу. Однако денежки оказали желанное действие. Не прошло и двух седмиц, а аудиенция у базилевса уже была назначена. Это было редкостной удачей- некоторым приходилось ожидать такой чести несколько месяцев.
Во дворец они прибыли в сопровождении жирного евнуха. Его одутловатое, бледное как луна лицо склонялось то к дядьке, то к писарю.
- Сюда, быстрее, поторапливайтесь, - приглушенно шипел он, с невиданной скоростью протаскивая их по запутанным лабиринтам дворцовых коридоров.