Затем он позвонил в банки, чтобы подтвердить отданное распоряжение.
Борн был счастлив. Теперь пусть себе разразится крах. Впервые за этот день он включил свое световое табло. Нью-Йоркская биржа уже кончила работу. Чикаго стоял похуже. Сан-Франциско шатался — курс начал падать прямо на глазах у Борна. За какие-нибудь пять минут картина стала плачевной. Звонок, возвещавший конец рабочего дня, застал биржу на грани катастрофы. Цифры свидетельствовали о нарастающей панике, и он еще раз мысленно поздравил себя. Домино уже валились, валились, валились…
Предупредив жену, чтобы его не ждали дома, он переночевал в своем клубе и, рано проснувшись, позавтракал в одиночестве Когда он натягивал перчатки, готовясь нырнуть в утреннюю апрельскую сырость, в вестибюле проклюнулось радио, приветствуя слушателей с началом нового дня. Борн остановился. Из приемника полились разглагольствования по поводу краха крупнейших фондовых бирж Европы, и мистер Борн отправился и свою контору. Биржевые посредники почти все явились сегодня с рассветом и стояли кучками в вестибюле, негромко, но оживленно беседуя.
— С чем вас можно поздравить, Борн? — спросил его один из них.
— Рано или поздно всему приходит конец, — ответил он. — Мне удалось вовремя подобру-поздорову убраться.
— Да, я уже слышал, — сказал маклер, сопроводив свои слова многозначительным взглядом, который был расценен Борном как завистливый.
Вена, Милан, Париж и Лондон сообщали свои печальные истории на табло в залах для посетителей. Кое-кто из клиентов проник уже сюда; другие спешили до открытия биржи отдать распоряжения по телефону. Ночная смена только и делала, что отвечала на звонки. И все держатели акций хотели одного: продать.
Борн, что бывало с ним крайне редко, улыбнулся одному из ночных дежурных и даже отпустил шутку:
— Хотите купить посредническую контору, Уиллард?
Уиллард кинул взгляд на табло и ответил:
— Нет, спасибо, мистер Борн. Но с вашей стороны было весьма любезно вспомнить обо мне.
Большинство сотрудников, не усидев дома, уже собрались в конторе; в воздухе все ощутимее чувствовалось приближение грозы. Борн проинструктировал свой персонал, велев первым делом позаботиться, насколько это будет возможно, о его личных клиентах, после чего скрылся у себя в кабинете.
Звонок к открытию биржи послужил сигналом, по которому все силы ада вырвались наружу. Ничего подобного не видывал мир с момента, как на Земле появились деньги. Борн не без удовольствия сознавал, что до некоторой степени облегчил участь своих личных клиентов. Один очень крупный банкир в полдень позвонил Борну с предложением принять участие в миллиардном предприятии, которое явится, дескать, демонстрацией уверенности и тем самым пресечет панику на бирже. Борн ответил отказом, зная, что никакая демонстрация вплоть до 11 сентября 1987 года не поможет повысить курс акций крупнейших банковских предприятий. Банкир, не попрощавшись, оборвал разговор.