Не нужна другая. Нужна именно эта, и точка.
Саша, конечно, понимал, в чем дело. За месяцы одиночества в нем накопилась потребность поделиться с кем-нибудь всем пережитым.
Была еще одна причина. Ведь у него не было опыта общения с противоположным полом. Эмоционального, прежде всего. Иначе он приобрел бы нормальный иммунитет. А так приходилось переживать то, что обычные молодые люди проходят еще в школе. Хотя нет… «Нормальные пацаны» вообще этим голову себе не забивают. Сразу тащат девчонок в койку.
Да, никого он раньше не любил. Хотел обладать, видит бог, но только, следуя инстинкту, телесной оболочкой, за которой души не видел, сколько ни пытался разглядеть. А душу этой, настоящей, искал повсюду, но находил только подделки.
Он старался не обижаться, когда ему предпочитали других — глупых, веселых и наглых. Женщины… они же как глина. Эпоха, строй, реклама лепит из них что хочет. Подсовывает им фальшивки. И они покупаются на них, уходят с теми, кто только кажется защитником. Не понимая, что это крутой мачо, на бицепсы и трицепсы которого им так приятно смотреть, на самом деле оставит им двух детей в нагрузку и сбежит, поджав хвост, при первых же трудностях. А другой, тощий и с четырьмя диоптриями в минусе, мог бы стать для них настоящей опорой. Потому что мачо на самом деле не мачо, а чмо с фальшивыми феромонами. Но инстинкт поиска партнера врет своей обладательнице, потому что обманут внешними атрибутами.
Но все это нормально, раз обусловлено природой. Поэтому Александр их и не винил.
Многие, Саша знал, вступают в сексуальные контакты, в браки, заводят детей, и не знают, что это такое. И, ничего, не жалуются. Ведь для совместной жизни, ведения хозяйства и воспроизводства себе подобных никакая «любофф» не нужна. Может даже помешать. Это излишество, извращение, свойственное, как и многое другое, только человеку. Ну, где вы видели влюбленную собаку?
Раньше он не планировал жить долго. Нет, убивать себя не хотел. Думал, судьба разрешит все сама. С помощью пьяного за рулем, обколотого урода с ножом, да мало ли… Судьба и разрешила, только по-своему.
До катастрофы он смотрел смерти в лицо лишь однажды. А после — наверное, сотни раз. Но она всегда говорила — «подожди, сынок». Теперь он мог бы сказать, что знает, для чего.
Он был сам себе противен.
— Возьми себя в руки, лузер поганый. — Данилов посмотрел в зеркало на кривую физиономию. — Ты это не я. Я вышел один на один против медведя… Испугался, конечно, что греха таить, чуть в штаны не наложил. Но сумел преодолеть страх и победил. Я мужчина, воин, убийца, а не школьник. Сгинь.