Так оно и продолжалось — скандалы, командировки, скандалы, командировки. Попойки, само собой, чествования разные, что живыми и здоровыми вернулись, но это не дома — при супруге Нимову выпивка в горло не лезла, за исключением особых случаев. Через несколько дней после одной из командировок, Макс с удивлением начал замечать, что в городе ему жить стало гораздо тяжелее, нежели на Аномальных Территориях. Там всё было проще и понятнее, злее и жёстче, но бесхитростнее, а тут поневоле задумаешься — почему за благое дело ты получаешь в спину плевки и шипение.
Он вспоминал, как Дарья вошла в его жизнь: бывшая сокурсница, единственное, что с другого факультета. Встретились на пятилетии выпуска, вспомнили студенческие годы, слово за слово выяснилось, что у обоих с личной жизнью ну совсем никак… это с возрастом начинаешь понимать, что взаимное одиночество не является поводом к созданию семьи, а тогда казалось, что их свела сама судьба и два одиноких странника нашли друг друга. Тёща, понятное дело, хотела дочери в мужья кого-то более солидного, нежели лаборант какого-то непонятного института (она помнила рассказы родителей про зарплаты лаборантов времён СССР и невольно экстраполировала это знание в отношении зятя), который, к тому же, за пять лет не был ни разу повышен в должности. Но Дарья была слишком упряма, да и про их совместную жизнь поначалу нельзя было сказать, что она не задалась. Позже выяснилось, что проблема скрывалась как раз таки не в зарплате (вполне достойной — работа с опасными субстанциями в опасных для жизни условиях, знаете ли), а в мужниных командировках, о которых он не рассказывал ни слова. Доверия, понятное дело, между супругами это не добавляло, а от командировок Макс отказываться не желал — ревматизмом у тёщи дело не ограничивалось и на лечение её старческих хворей денег уходило прилично.
И вот вчера прорвало. Встретив мужа на пороге, Дарья холодным голосом уведомила его, что желает поговорить на достаточно серьёзную тему, касающуюся их обоих. Впрочем, серьёзным разговор был только первые несколько минут, а затем скатился к монологу о загубленной молодости и бесперспективности дальнейшей совместной жизни. Что он стал чужим, что ему на неё наплевать, что у всех мужья как мужья и только у неё непонятно что, что её подруги наперебой советуют ей найти «успешного» человека, а этого учёного чудака на букву «эм» отправить на свалку истории как неудачный опыт. Макс молча пил чай, слушал и… и понимал, что Дарья права. Что за несколько лет работы в институте он действительно стал гораздо более замкнутым и менее понимающим тонкие порывы женской души. Что своей работе он уделяет больше времени, чем жене. Но страшнее было признавать тот факт, что он стал действительно чёрствым. С тем, что по отношению к супруге он ведёт себя как скотина, он согласился давно.