Он посмотрел на муслин, покрывавший складками ее тело. Под его пенящейся белизной угадывалась линия ног. Отведя в сторону глаза, он залпом выпил содержимое своего бокала.
- Этот ужин не слишком тебе в тягость? Такое преувеличенное внимание было для нее неожиданным. Обычно он был более прямолинеен.
- Видишь ли, - продолжал он, - я не могу поступать иначе. Через некоторое время мы будем посвободнее. Сейчас я должен восстановить связи со всеми этими людьми... Кроме того, в профессиональном отношении это почти обязательно.
Она терпеливо его выслушивала. Неожиданно ее охватило любопытное чувство. Может быть, он в чем-то упрекает себя?
Заметив, как она вздохнула, он добавил:
- Некоторые из моих друзей просто сгорают от желания познакомиться с тобой.
Лорин повеселела. Ее недавняя апатия постепенно уступала место дивному ощущению. Она непроизвольно откидывалась на подушки, а Менсур гладил ее плечо.
- Ты сообразительная женщина и можешь понять, что я несу определенные обязанности.
Зачем он столько говорит, вместо того чтобы целовать ее? Она мягко положила ладонь на его руку. При этом прикосновении у Менсура мгновенно перехватило дыхание. Он глядел жадно, рассматривая во всех подробностях ее тело, словно видел его в первый раз. В легкой одежде она больше чем когда-либо выглядела женщиной. Она потянулась к нему, и их руки сплелись.
Незаметным движением она придвинулась чуть ближе. Ее голова замерла, в то время как губы Менсура начали слегка прикасаться к телу под грудью. Когда же он стянул вниз ткань, ее, полуобнаженную, охватил нескончаемый трепет.
Они молча слились в сумраке этой комнаты, где мерцал лишь свет ночника.
Между ними существовало какое-то согласие, какое-то взаимное притяжение, которое всякий раз поражало ее вновь и вновь.
Лорин чувствовала, что, покуда эта связь существует, они всегда будут встречаться.
Он лихорадочно сжимал ее в своих объятиях. Вскоре уже ничего не видящая и готовая на все, она начала неистово трепетать в его руках.
Тогда медленными движениями он освободил ее от одежды, а затем любил долго и ненасытно.
Ничего не было столь же восхитительного, как этот глубокий взгляд, устремленный на нее сверху; ничто не доставляло ей такого удовольствия, как его порывы, его ласки, все его осторожные и вместе с тем исполненные страстью проявления чувств, которые свидетельствовали о его любви. Но ей так же нравилась его дерзость, говорящая о желании, с которым он обладал ею.
Покой этого позднего часа оставил в ней впечатление блаженства, от которого она пребывала в некотором оцепенении. Когда же она осознала, что лежит, вытянувшись на софе, совершенно обнаженной, то задалась вопросом, не позволить ли себе вот так отойти ко сну. Было поздно. К чему вставать? Без нее гости вполне бы обошлись.