Некоторые из наших оставшихся в Тирасполе коллег и без надбавок к жалованию времени зря не теряли. Следователь Тищенко самовольно занял одну из брошенных в панике городских квартир. Теперь он озабочен тем, чтобы его не выселили по жалобе, написанной соседями прежних хозяев, и чтобы эти хозяева не вернулись до того, как суд признает переход права найма к нему. По этому поводу он поругался с начальником отдела, который категорически отказал ему в поддержке. Но ушлый Тищенко, я уверен, уже подмазал, где надо, и собрал необходимые для суда бумаги.
На хилых ножках стоит за накрытой поляной старенький телевизор. При каждой ходке гостей в туалет он рискует своей ламповой душой, нервно выдавая на экране рябь при толчках. Кабельное тираспольское телевидение показывает «Звездные войны». С бутылкой пива в руке Серж комментирует погоню на воздушных мотоциклах, вставляя по ходу сюжета свои нецензурные комментарии о «космических румынах в белых касках». Он изрядно пьян, хотя внешне это не сразу заметно.
На экране повстанцы атакуют своих галактических врагов.
— Вот и н-наши! — икнув, объявляет Достоевский.
— Не может быть! А морды у них чего такие кривые? — намекая на созданных фантазией Лукаса инопланетян, иронизирует Кацап.
— А ты с-себя хоть раз в Бендерах с недосыпу в зеркало видел?
Раскрасневшийся Федя начинает рассказывать Семзенису про фиаско своей попытки глушить рыбу в ставке, то есть в деревенском пруду, гранатами. Над ним посмеиваются, говорят, надо было кидать в стадо коров, тогда бы не промахнулся. Кацап возмущается. Он-де не казак, чтобы невинную скотину бить! Пьяный разговор с терпящих поражение космических румын переключается на новые объекты.
Что поделаешь, сложное у нас отношение к новоявленным казакам. Да и у них к «ментам» и гвардейцам — такое же самое. Конечно, мы не против возрождения казачьих традиций. Дело это благое. Но зачастую поднимают на него людей не из того слоя, не с той стороны. И вопреки нещадно раздуваемому обобщенному и героическому образу на деле разные они, эти казаки, очень разные. Кто-то горланит и дебоширит, выпятив грудь в крестах, а кто-то рискует головой в кустах. Не счесть примеров подлинного казачьего героизма и благородства, как тут же, затирая их, в глаза лезет фуфло.
Так и на этот раз, вернувшись в Тирасполь, мы столкнулись на его улицах с новыми визитерами, не успевшими или не захотевшими доказать свою удаль в пошедших на спад боях. Но зато разодеты они — как на парад. В большинстве своем это донцы. Форма и нарукавные шевроны донцов у населения не в чести, потому что их цвета — те же, что и у румынского триколора: красный, желтый, синий. Вкупе с развязным поведением этого достаточно, чтобы приводить к недоразумениям. На днях наши папуасы