— Ни х-я не понимаю, ты про че гонишь, Петруха?
— Чай мы в караване взяли, два мешка. Помнишь тот караван с ранеными духами?
— Ну.
— Так вот, чай мы в этом караване взяли, два мешка.
— Да че ты заладил, чай два мешка, чай два мешка. Чего чай два мешка?
— Чай этот с кайфом.
— Не понял, Петруха, че ты паришься, объясни толком.
— Да заеб-л ты, Юра, чай, говорю, у нас есть с кайфом каким-то, мы сами не знали, взяли его просто так, а когда заварили и выпили, то улетели все. Понял? Я до сих пор балдею.
— Да ну, не может быть, я такое первый раз слышу.
— И мы тоже оху-ли.
— Ротный знает?
— Нет, он не пил, они с Греком брагу квасят со вчерашнего дня.
— Где этот чай, в БТРе?
— Да, здесь.
— Тогда отсыпьте немного.
— Да забирайте мешок, нахрена нам столько.
— А еще кто-нибудь знает кроме вас?
— Нет, мы сами его час назад попробовали. Блин, вот такая вещь, я отвечаю!
— Да я вижу по твоей роже. Давай, короче, кончай пизд-ть, мешок тащи.
Мы с Петрухой направились к БТРу.
— Петруха, погнали к Греку! — крикнул ротный.
— Сейчас чай пацанам выкину.
— Быстрее давай, заеб-ли вы со своим чаем, я его щас ваще весь выкину нах-й! — кричал ротный.
Петруха запрыгнул на броню, достал из-за баков с водой целлофановый мешок с чаем, бросил на землю, махнул нам рукой, и они укатили в сторону, где стояла машина Грека.
Мешок — это, конечно, громко сказано, скорее всего, это был небольшой тюк, ведра на два заварки, но для нас этого было больше чем достаточно. На этом тюке было приклеено что-то вроде этикетки, на которой была надпись арабскими иероглифами. Я подошел к этому тюку и, немного надорвав целлофан, взял оттуда щепотку заварки: на вид это была обычная заварка, похожая на индийскую, запах, вроде, тоже чая, я пожевал немного этой заварки, ну что сказать, чай как чай, и ничего более.
Ко мне подошли пацаны.
— Че эт такое? — одновременно спросили Хасан с Туркменом.
— Чай, — спокойно ответил я.
— Какой еще чай? — спросил Хасан.
— Петруха нам задарил этот тюк, говорит, что с каравана взяли.
— А на хрена нам столько чая? — спросил с удивлением Урал.
— Как на хрена, пить будем, — ответил я ему.
— Юра, правда, на хрена Петруха нам припер этот мешок, он че, гонит что ли? — опять поинтересовался Туркмен.
— В общем так, Хасан, — тебя касается. Я сейчас скажу, что это за чай, только, Хасан, обещай, что ты его потом за ночь не схаваешь.
— Да че я, корова что ли, траву эту хавать.
— А мы вот его сейчас заварим и попьем, а потом видно будет. И если Петруха не пизд-т, то чарс нам больше не нужен будет. Ясно?
— Да ни черта ничего не ясно, объясни толком, че за ху-ню ты городишь. Ну чай, это понятно, а при чем здесь чарс? — удивился Хасан.