По железной дороге промчался поезд.
Пуф-пуф-пуф-пуф-пуф-пуф-пуф-пуф.
Меня слишком мало, но и этого хватит.
Опять гармошка! На этот раз наша секретная мелодия на полную мощь!
Я вылетел за дверь и нырнул в кусты, не обращая внимания на колючие ветки, которые исцарапали мне лицо. Пусть. Мне плевать.
Убийца. Лопаты и мотыги убийцы! И детская кофточка.
Подонок. Мерзавец. Убийца.
Сувенир ему захотелось оставить. На память.
Черные буквы плясали перед глазами. Б. Н. Бедняжка Б. Н.
Брайан Нельсон?
Бекки Нортон?
Бобби Ньюз?
Я не замечал, что идет дождь, пока не вымок до нитки и не продрог.
Оглянувшись, я увидел, как садовник очень подозрительной походкой вышел из дома Терри и пошел собирать свои инструменты. Под дождем трава запахла сильнее. Садовник явно торопился, как будто знал, что ему осталось недолго.
Каждый год на дедушкин день рождения мы пили старое вино. Дедушка так всегда делал, до самой смерти. И когда он умер, мы решили не забывать этот обряд. Это был единственный обряд, который мы попытались сохранить и в этом году.
— А день-рожденьский торт будет? — спросил как-то дурачок Дэниэл.
— Нет, милый, — ответила мама.
— Это не праздник, — объяснил папа. — Мы так чтим дедушкину память… Это обычай в честь…
— …его глаза! — радостно встрял Дэн.
— Нет, Дэн-Дэн, — сказала мама. — Не совсем так.
— В честь его каталонской доблести?
— Именно. Хорошо сказано, Гарри! — обрадовался отец.
Я ехидно улыбнулся Дэниэлу.
— Понимаешь, Дэн, чтобы сражаться на войне, нужно быть храбрым, — продолжал папа. — А дедушка был тогда совсем мальчиком. И он был далеко-далеко от родного дома. Никто не заставлял его идти на войну. Он сделал так, потому что считал это правильным. До этого он никогда не был за границей. Он был очень смелым, раз поехал туда, и остался, и воевал, и даже был ранен.
— Как настоящий герой? — спросил я.
— Да, Гарри, именно так. Как настоящий герой, — ответил папа.
Я улыбнулся Дэниэлу. А он улыбнулся мне. «Вот дурак», — подумал я.
И на этот раз папа принес с чердака пыльную бутылку. В ней плескалась мутная красная жидкость. Эти бутылки у нашего дедули испокон веков хранились. Папа говорит, что если бы такое вино продавали в магазинах, а его не продают, то всех наших денег не хватило бы даже на глоточек.
Джоан закрывала окно, надеясь, что это приглушит грохот музыки с улицы.
— Не надо, любимая. — Отис подошел сзади и обнял ее нежно и крепко. — Дай я сам все сделаю.
Вошел папа, грустный, с бутылкой в руках.
— Последняя.
Джоан села на свое любимое место у окна, намазала хлеб маслом. Одним залпом выпила стакан воды, налила себе еще из графина.