— Может, она брала уроки у мамы? — Его синие глаза весело поблескивали.
Подыгрывая ему, Кэтлин невинно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, обрамленными густыми ресницами.
— И как тебе такое могло прийти в голову, Рид? Может, она подсмотрела, как папа оглаживает маму, думая, что его никто не видит. Я предупреждала, чтобы ты был более осторожен, — шутливо закончила она.
Рид поднял брови и плутовато усмехнулся:
— Имея в виду, что я могу «оглаживать» маму сколько захочется, когда рядом никого нет?
Зеленые глаза Кэтлин вспыхнули, и, прежде чем ответить, она нарочито медленно провела языком по губам.
— Именно.
Рид оглядел ее с головы до ног, мысленно раздевая.
— А что будет делать мама, пока папа будет ее оглаживать? — задал он провокационный вопрос.
Пытаясь сохранить серьезное выражение, она коротко ответила:
— Маме будет щекотно.
— Щекотно? — переспросил он, глядя ей прямо в глаза.
Кэтлин кивнула, чуть-чуть улыбнувшись.
— Щекотно.
Андреа довольно захихикала, напоминая им о своем присутствии.
— Я люблю, когда щекотно, — решительно объявила она.
Думаю, я тоже, — тихонько засмеялся Рид
улыбнулся Кэтлин, которой удалось сохранить серьезность и ответить на его взгляд невинным уверенным взглядом.
Подошел и Катлин, желавший получить свою долю внимания от отца. В свои полтора года это был живой пухлощекий малыш: широкая ослепительная улыбка точь-в-точь как у отца делала его похожим наполовину на эльфа, наполовину на ангелочка. Неуклюже ковыляющий на толстых ножках малыш был, в некотором смысле, главной персоной в доме. Рид обожал его. Он не переставал удивляться тому, насколько ребенок похож на него: те же веселые голубые глаза, те же черные как смоль волосы, в беспорядке спадающие на лоб, такой же, как у Рида, формы нос. Глядя на сына, Рид начинал чувствовать себя чуть ли не бессмертным и его буквально распирало от гордости. Он с нетерпением ждал, когда же Катлин подрастет настолько, что можно будет брать его с собой, совершая обход плантации. Он уже предвкушал, как будет учить сына ездить на пони, удить рыбу, охотиться и заниматься мореплаванием.
«Но сначала ему надо будет вылезти из пеленок и ходить постоянно в сухих штанишках», — с усмешкой подумал про себя Рид, передавая Катлина Делле и безуспешно пытаясь просушить неприличное мокрое пятно на собственных брюках. Спору нет, Катлин был очаровательным, обожаемым ребенком, но и хлопот с ним в этом возрасте было предостаточно.
Казалось, и дня не прошло, как Рид приехал домой, а уже пришло время снова расставаться. Он пробыл дома четыре дня. Без Рида ноябрьские дни потянулись медленно, как бы ни была занята Кэтлин.