Мне были показаны все службы: подвалы, где во временном стазисе (действие специального артефекта) или холоде хранились продовольственные запасы, печь для отопления дома (интересное сооружение), дом слуг (четверо), внутренний дворик, где гуляли малолетние браться и сестры Притера в количестве пять штук, казарма (в казарму нас не пустили) и варгятница. Мельница, зал для тренировок, ограда и пост у природного портала, места гнездовий гварричей, пляж, омут, болото и способы ловли местных лягушек, их тут действительно едят.
Притер научил меня как подходить к варгам и садиться на них, что они любят, и что им приносить с кухни. Я научилась самостоятельно без дополнительных подпорок садиться в седло. После этого круг наших интересов существенно расширился, теперь в своих походах мы забирались далеко в пустыню, ездили в соседние ущелья. Мару больше никто не боялся или делали вид, что не боятся, и мне уже не приходилось требовать для нее потроха, каждый вечер на кухне собаку ждала полная миска. Можно даже не говорить о том, что во всех походах она ни на шаг не отходила от меня и Притера. Я думаю, что отпускали нас в походы, только потому, что Мара была рядом.
Каждое утро у меня теперь начиналось с легкой пробежки вдоль мелеющего ручья и попыток сесть на шпагат и встать на мостик, что впрочем, скоро стало удаваться вполне прилично, тело все же было хорошо тренированным… и затем, тренировка с охраной Злых камней. Тренировка сводилась к попыткам пройти полосу препятствий и общего комплекса упражнений. Все мои попытки остаться на тренировки с оружием, терпели неудачу. Мне мило улыбались и под предлогом моей все еще плохой физической формы, и близкого завтрака тихо выставляли. Ну и не больно то и надо…
Незаметно промелькнул «день осеннего равновесия», когда лето окончательно сдает свои позиции зиме, аналог нашего дня равноденствия и «дни богов». Осень полностью вступила в свои права, утром на траве стал появляться иней, и сильно похолодало, а обеды стали более плотными. Только продолжительность светлого времени суток осталась неизменной, но местное солнце — Андао, местное солнце, стало светить не так жарко.
Среди всего этого фейерверка радостей было и несколько не приятных моментов. Как–то мне приснился жуткий сон. Сны бывают разными, бывают просто сны, которых потом не помнишь, бывают кошмары, которые оставляют долгое ощущение ужаса, а этот сон не походил ни на что. Первую часть сна я все же запомнила плохо, она совпала с приступом предутренней боли, только было ощущение чьего–то присутствия, а вот из второй части сна в памяти осталось лицо молодого человека с волосами пшеничного цвета и темными глазами.