В это мгновение Конан метнул топор. Вся сила могучего плеча вложилась в стремительный бросок, и полоска серебра сверкнула в лунном свете. Еще не успев до конца осознать происходящее, Бальфус увидел конвульсивно корчащегося леопарда. Рукоять топора торчала из его черепа. Конан выскочил из зарослей, выдергивая оружие, и втаскивая убитого зверя в кусты, пряча его от случайных взглядов.
— Теперь вперед и быстро! — бросил он, сворачивая на юг от тропы. — Воины шли за этим котом. Как только разум вернулся к шаману, Зогар послал его за нами. Пикты, бегущие за хищником, отстали, а он кружил у деревни, пока не напал на след. Они идут, вслушиваясь в его рычание. Ха! — вряд ли они еще раз услышат его, но зато увидят кровь на траве и падаль в кустах. К сожалению, тогда же они увидят и наши следы. Так что иди осторожнее.
Без всяких усилий уклоняясь от колючих кустов, Конан скользил между деревьями, не касаясь стволов и ступая в самые укромные места. Для Бальфуса подобная прогулка была мучительной.
Ни один звук не раздавался за их спиной. Пройдя около мили, Бальфус вновь открыл рот:
— Разве Зогар Саг способен хватать леопардов и делать из них гончих псов?
Конан покачал головой:
— Этого он вызвал из пущи.
— Но, — настаивал Бальфус, — если он способен приказывать животным, отчего бы ему не послать весь лес в погоню за нами?!
Некоторое время Конан молчал, после ответил — но крайне неохотно:
— Не всем зверям может приказывать шаман, а лишь помнящим Юхиббола Сага.
— Юхиббол Саг, — Бальфус с удивлением повторил древнее имя. Три или четыре раза за свою жизнь он слышал его от стариков.
— Было время, когда его призывали все живущие существа. В те времена люди и звери говорили на одном языке. Все забыли: и люди, и звери. Немногие помнят. Помнящие Юхиббола Сага — братья, они имеют общую речь.
Бальфус ничего не ответил; в памяти своей он мучился у пиктского столба и видел, как пуща шлет своих детей по зову шамана: жуткие зубастые кошмары.
— Люди цивилизации смеются, — тем временем продолжал Конан, — но никто из них не способен объяснить, каким образом Зогар Саг зовет из пущи питонов, тигров и леопардов, заставляя их покоряться своей воле. Таков нелепый обычай городских — не хотят верить в то, чего не может объяснить их недоношенная наука.
Тауранский люд был ближе остальных аквилонцев к необычному, живы были обычаи, укоренившиеся в древности. А Бальфус повидал многое, от чего кровь стыла в жилах, и не мог возразить против правды в словах варвара.
— Я слышал, что где-то здесь находится древняя роща, посвященная Юхибболу Сагу, — говорил Конан, — но я не нашел ее. Роща эта помнит зверей больше, чем я видел за всю свою жизнь.