Генрих произнес:
— Ну, мадам, что вы имеете сказать?
Внезапно Катарина почувствовала себя слишком усталой, чтобы попытаться его умиротворить, слишком утомленной, чтобы скрывать свой гнев. Это была уже не тактичная королева, а обманутая жена.
— Разве я должна что-то говорить? Разве не ты должен давать объяснения?
— Объяснения! Ты забыла, что я король? Почему мне следует что-то объяснять?
— Ты также и мой супруг. То, что я увидела... привело меня в ужас.
Генрих представил, что она увидела, и возмутился — не собой и Бесси за то, что они были вместе, а Катариной за то, что она так их опозорила.
— Почему же? — спросил он, стараясь сдержать свою ярость, чтобы говорить членораздельно.
— И ты об этом еще спрашиваешь? Я что, должна была радоваться, увидев, как ты себя ведешь... с этой женщиной?
— Послушай меня,— сказал Генрих.— Я поднял тебя до твоего нынешнего высокого положения. Кем ты была, когда я на тебе женился? Дочерью короля Испании. Человека, который не заботился о тебе и использовал, чтобы загнать меня в ловушку. И все же я женился на тебе. Не взирая на советы министров, я женился на тебе... потому что жалел тебя... потому что думал, что станешь мне хорошей женой... родишь мне детей. А что ты мне дала? Мертворожденных детей! Одного сына, который прожил несколько дней! Мадам, я начинаю думать, что вы не способны рожать.
— Именно поэтому ты среди бела дня так бесстыдно флиртуешь с женщинами из числа твоих придворных?
— Это всего лишь одна женщина,— сказал он,— и я ее горячо люблю. Она доставляет мне такое удовольствие, мадам, о котором вы не имеете представления. Я дал вам шанс родить мне сыновей, я считался с вашим здоровьем и не тревожил ваших ночей. И из-за того, что, считаясь с вами, я нашел другую, которая утоляла бы естественные, думаю, для всех мужчин желания, вы становитесь сварливой.
— Я вижу, что сильно ошибалась,— сказала Катарина.— Я считала тебя добродетельным мужчиной. Я тебя не знала.
— Назови мне другого, более добродетельного при этом дворе! Я каждый день хожу на мессу... даже несколько раз в день. Стараюсь умилостивить Господа и его святых...
— Должно быть, они радуются, увидев то, что увидела я.
— Вы богохульствуете, мадам.
— Ты прелюбодействовал, а это намного больший грех.
Лицо Генриха побагровело от гнева.
— Вы забываетесь, мадам.
Катарина встала с постели и остановилась перед ним.
— Я никогда не забываю о своем положении, — сказала она. — Я была готова выразить свою благодарность. Долгие часы провела, стоя на коленях и молясь о здоровом ребенке. Тебе не приходило в голову, что наша неудача может в какой-то степени зависеть от тебя?