— Нельзя! — запротестовала Катя. — С дерева и листья в котел упасть могут, и мошки разные, жучки…
— Не до жучков мне! Не понимаешь, что ли? — вскричал Борис. — Рассаду надо высаживать, а мы, как твои жуки, в палатках запутались.
Катя отошла, а к Борису подошел Колька, прогудел в самое ухо тихо, но требовательно:
— Ты ее не обижай!
— Кто ее обижает?.. Сам себя я обижаю, а не ее! — Борис раздраженно повертел головой, увидел уходившую Катю и бросил ей вдогонку: — Не сердись!.. Навес сделаем, а обедать — после второй палатки.
— Правильно! — одобрительно сказал Колька. — И не горячись.
Успокаиваясь, Борис потер ладонью затылок, признался:
— Как вспомню про четыре тысячи — ломить тут начинает!
— Не ты один — все отвечаем.
— Подписал-то я!.. Мясо уж очень дорогое!.. Может, объявим два… этих… как их… постных или разгрузочных дня в неделю?
— Не торопись, посмотрим, — посоветовал Колька.
Вторую палатку поставили быстрее, чем первую. Никого не приходилось подгонять, и это ободрило Бориса. Все старались, точно сговорились ничем больше не огорчать своего председателя. Катя сама перетаскала к кухне складные дюралевые столы и стулья, расставила их, разложила ложки, нарезала хлеба. И Лида Юрьева обрадовала Бориса. Перед обедом он пошел к реке мыть руки. Лида догнала его и робко попросила:
— Назначь меня, пожалуйста, медсестрой… Я и лекарств всяких с собой набрала… И перевязывать умею…
— Чего назначать! — подобрел к ней Борис. — Лечи, кто заболеет… А телевизор? Ты ведь обещала…
— Привезла.
— Ну вот и будешь врачом и культработником.
— Этого мало… Вдруг никто и никогда не заболеет…
— Радуйся!
— Да, радуйся!.. Вы с утра до вечера работать будете, а я сидеть и радоваться?
— Помогай, чем сможешь.
— Это я — конечно! Я буду!.. А еще хочу попросить… Ты ведь знаешь: у меня по математике всегда пятерки были. Разреши мне всякие расчеты вести?.. Уж я ни одной нашей копеечки не пропущу!
Ничего приятнее этого предложения сделать Борису было невозможно.
— Ты это здорово придумала! Будешь у меня бухгалтером!.. На вот, храни!
Он отстегнул булавку от кармана, вытащил конверт с деньгами и торопливо отдал Лиде.
— Здесь сто колхозных рублей! Держи их у себя, а то я утоплю или потеряю… Чтоб они сгорели!
— Сохраню, не бойся, — обещала Лида, и они расстались очень довольные друг другом.
Борис совсем расщедрился и за обедом объявил, что другие две палатки будут ставить одни мальчишки, а девчонки могут занимать уже готовые палатки и устраиваться в них. Он смирился с тем, что сегодня не удастся высадить огурцы и капусту, и строго наказал девчонкам на ночь перенести в палатки ящики с рассадой.