Конфискацией земель в Царстве Польском я хотел убить сразу даже не двух, а трёх зайцев: посильнее ударить по польской шляхте, которая попортила мне и моим предкам столько крови; пополнить финансовое состояние государства; замириться с русской знатью и польским крестьянством. Если по первым двум пунктам ситуация не представляла трудностей, то по последнему она явно нуждалась в некотором пояснении. Дело в том, что практически сразу после начала арестов, и в Царстве Польском, и в самой России, с легкой руки моего вездесущего зама, Игнатьева, были распространены взаимоисключающие, казалось бы, слухи. В Польше через 'утечки' от русских солдат, перешёптывания среди ксендзов и просто разного рода сплетников и сплетниц, распространялась весть, вносящая радость в сердца крестьян и ненависть в сердца панов: 'Отобранную у панов землю русский царь отдаст польским крестьянам!'. В России же на всех великосветских салонах, званых приемах и бала обсуждалась новость, затмившая даже (О Ужас!), недавнее покушение на Государя. И суть её была такова: 'Оскорбленный подлым предательством Государь повелел отобранные у поляков земли отдать русским дворянам, верным престолу!'.
В обоих этих слухах была доля истины. Я намеривался решить одних махом все проблемы, которые создавало мне Царство Польское и изрядно на этом обогатиться. Конфискуемые в Польше имения аккуратно делились на несколько кусков, из которых выделялись один-два, передаваемые местным крестьянским общинами и хуторянам. Остальное же готовилось к выставлению на аукцион по 'смешной' цене в едва ли в половину от реальной стоимости. Низкая цена была выбрана по двум причинам: во-первых по реальной цене земли в неспокойной Польше просто никто бы не купил, во вторых, мне нужен был стимул для того чтобы русские дворяне покупали эти земли, даже в ущерб моей казне. Именно исходя из последней причины, условия аукциона были более чем либеральными: землю можно было не только купить, но и обменять на недвижимость в России, и даже на заложенные в Государственный Банк имения, с небольшой уценкой. Особые скидки были предоставлены для бывших и ныне служащих военных и личного дворянства, для них цена польских поместий едва-едва достигала трети реальной. Единственное чего я решил не допускать - это передачи земель в кредит, так как эта мера во многом перечёркивала саму идею, лежащую в основе аукциона - усиление русского влияния в Польше.
Дело в том, что из-за малочисленности русского населения в Царстве Польском, управление Привисленским краем было по большей части в руках самих поляков. Именно это и стало одной из причин нынешнего мятежа. Русское присутствие было представлено преимущественно военным контингентом и губернскими гражданскими чинами, а органы власти и полиция на уездном уровне были почти полностью укомплектованы местными кадрами. Теперь же использовать польскую бюрократию, запятнавшуюся попустительством восстанию и связями с мятежниками, было более невозможным (ибо это означало отдать весь западный край во враждебные руки), и потому нужно было полностью менять всю систему управления краем, насыщать властную вертикаль русскими кадрами и опираться на сочувствующее нам польское крестьянство.