Количество документации, которую они, по всей видимости, получали по настоянию доктора Кэррола, поражало ее. Она жадно проглатывала всю информацию, даже выписывала для себя отрывки из истории шанских племен, принадлежавшие перу самого доктора; вначале ей представлялось, что это очень скучная тема, но как только она начала читать, то ощутила всю прелесть повествования и прониклась доверием к человеку, которому, как она чувствовала, придется там присматривать за ее мужем вместо нее. Она посоветовала Эдгару тоже почитать, но он сказал, что лучше сделает это потом: «Мне нужно будет чем-то развлечься, когда я останусь один». В остальных случаях она редко говорила ему о том, что прочитала. Истории о событиях, о людях очаровывали ее. Она с детства любила рассказы о далеких странах и хотя порой ловила себя на том, что грезит наяву, была рада, что не нужно никуда ехать. Все это, признавалась она подруге, напоминает одну глупую игру для мальчишек, так и не ставших взрослыми, любителей историй из журнала «Только для мальчиков» или дешевых ковбойских комиксов, завозившегося из Америки.
— Однако же ты отпускаешь Эдгара, — заметила подруга.
— Эдгар никогда не играл в эти игры, — ответила она. — Может быть, ему еще не поздно начать. И вообще, я никогда не видела его настолько воодушевленным, настолько увлеченным. К нему будто вернулась молодость.
Через несколько дней прибыла очередная партия корреспонденции, на сей раз переданная майору Кэр- ролу от полковника Фитцджеральда. Похоже было, что в пакетах — ноты, и Эдгар уже начал распечатывать один пакет, но Кэт остановила его. Бумаги были аккуратно упакованы в коричневую обертку, Эдгар обязательно все их перепутает. К счастью, фамилии композиторов были указаны снаружи, и Эдгар успокаивал себя: в каких бы отдаленных землях он ни оказался, у него для компании останется по крайней мере Лист. Такой выбор, говорил он, вселяет в него уверенность в успехе его странной миссии.
Отъезд был назначен на 26 ноября, ровно через месяц после того дня, когда Эдгар согласился на эту авантюру. Приближение этой даты было чем-то сродни наступлению циклона, что сказывалось если не в лихорадочных приготовлениях к поездке, то уж точно в тот период затишья, который, Кэтрин знала, должен был затем наступить. Пока Эдгар заканчивал оставшиеся дела и приводил в порядок мастерскую, она укладывала его чемоданы. Учитывая те уникальные знания, Кэтрин подвергла строгому пересмотру список рекомендованных вещей. Таким образом к армейскому набору, состоящему из непромокаемой, защищающей от москитов и гнилого климата одежды, костюма для официальных аудиенций и многочисленных пилюль и порошков, предназначенных для того, чтобы «как можно лучше чувствовать себя в тропическом климате», Кэт добавила мазь от трещин на пальцах рук и запасные очки, потому что Эдгар регулярно, как раз примерно каждые три месяца, садился на них. Уложила она и концертный фрак.