Механический гул нарастал, набирал мощь, а мы судорожными рывками одолевали последние метры дистанции, стараясь не угодить в «Магнит». Пол трясся, потолок ходил ходуном, с него сыпалась извёстка, скарабеи и ещё какая-то дрянь, но нам было не до неё.
Вот она, стена! Прижаться и замереть, стать невидимым во всех диапазонах…
Показавшийся болезненно ярким свет упал на пути, заблестели рельсы, стала видна изъязвлённая дырами стена. От дикого грохота заболели уши, и из тоннеля в каком-то десятке метров от нас вырвалось нечто блестящее, заострённое.
— О Господи… — потрясенно прошептал Колючий.
Сцепщик летел сломя голову, покачиваясь из стороны в сторону, точно извиваясь, и казался бесконечным. Сердце моё колотилось, а в мозгу билось «Только бы он не остановился, только бы он не остановился…»
И ещё при взгляде на этого чугунка мне вспомнился Шаи-Хулуд, громадный червь, обитатель пустынной планеты по имени Дюна, родившейся в воображении одного из американских писателей.
Что-то там ещё было про ясновидение и про одаряющий долголетием наркотик…
Сегменты громадного тела начали уменьшаться, пронеслось нечто похожее на хвост, и Сцепщик исчез из виду. Некоторое время доносился удалявшийся грохот, продолжали подрагивать пол и стены, но затем всё затихло.
— Ушёл, — прокомментировал Синдбад.
— А мы сменим памперсы и тоже уйдём, — добавил я. — Пока червячок не передумал и не вернулся.
Хотя с чего ему возвращаться?
Он сейчас наткнётся на топающих от «Дмитровской» узловиков и вплотную займётся ими. В идеальном варианте сожрёт вообще всех, кого привёл с собой брат Рихард, а им самим закусит. Но даже если кто из преследователей уцелеет, то сама мысль о погоне испарится из голов рыцарей.
Кого ловить, если Лиса и его спутников почти наверняка слопал Сцепщик?
После всех этих размышлений настроение моё улучшилось, и в тоннель, ведущий к «Менделеевской», я вступил, насвистывая мелодию песни: «Нас утро встречает прохладой. Нас ветром встречает река…». Правда, энтузиазм мой несколько поутих, когда выяснилось, что придётся одолевать многочисленные завалы и пересекающие пол широкие трещины.
Сервоусилители позволяют прыгать далеко, но всё равно я не легкоатлет и не лягушка, и удовольствия от подобных «упражнений» не получаю…
Понятное дело, почему Сцепщик пользуется левым относительно нас тоннелем — там и рельсы целы, и проход свободен. А тут, похоже, работала орава рехнувшихся биомехов — всё обрушено, поломано, везде дыры и ямы, и в воздухе та же взвесь.
Я перескочил очередную трещину, и в этот миг в голове у меня раздался резкий щелчок, а я потерял ощущение собственного тела. На органы чувств и импланты обрушился настоящий вал из ощущений — «метки», звуки, запахи, электромагнитные вспышки. Затем всё исчезло, и я понял, что стою, а передо мной на фоне тёмного вечернего неба возвышается грандиозная серая «льдина».