Вечером того же дня состоялся серьезный разговор между Эриком и Хельгой. Девушка вернулась домой, когда солнце уже клонилось к закату. Известие о приезде брата, без сомнения обрадовало ее, но Эрик заметил в ее взгляде смущение.
Эрик решил завести разговор начистоту. Негоже девке одной на целый день пропадать из дому, да и тайны ей иметь не следует. И чего боится, глупая? Знает ведь – не для того брат забрал ее в Киев, чтоб в темнице держать. Так зачем же таиться?
После вечерней трапезы, когда Лаура удалилась в опочивальню, Эрик попросил Хельгу задержаться в трапезной. Девушка смутилась, потупилась, но ослушаться брата не решилась.
Эрик налил себе добрый кубок сладкого греческого вина, что привез с собой из Константинополя и, подозвав Хельгу к себе, приказал ей сесть поближе.
Девушка подчинилась, и Эрик увидел, как дрожат ее полные губы.
– Ну, сестра, расскажи, как жила ты тут без меня, чем занималась? – начал Эрик.
Хельга вскинула на брата испуганные глаза:
– Все хорошо было. Жила без тебя, как при тебе... А что, что-нибудь не так?
– Да вроде бы, пока все хорошо, но что-то гложет меня подозрение, – решил не темнить далее Эрик.
– Какие подозрения? – испуганно пролепетала Хельга. – Чем я не угодила тебе? Неужто Лаура чем не довольна?
– Ох, кабы Лаура хоть когда была чем-нибудь недовольна, – вздохнул Эрик. – Нет, дело не в Лауре. Скажи мне, сестра моя любезная, отчего не застал я тебя дома, когда вернулся? Где ты была? Отчего избегаешь мне в лицо смотреть, все глаза отводишь в строну?
Вопрос застал Хельгу врасплох. Эрику даже показалось, что она вот-вот лишиться чувств.
– Не бойся, – поспешил успокоить он сестру. – Что бы не случилось, чего бы ты не натворила, я всегда тебя прощу и понять постараюсь. Не страшись, говори, что произошло, пока был я в отъезде?
– А ты не станешь гневаться?
– Я же сказал, что не буду, – ответил Эрик.
– Ничего дурного я не сделала. У меня и в мыслях дурного не было. Я лишь хочу видеть его, а в дом ввести не могу.
– Кого его? – мгновенно посуровел Эрик.
– Василия, – трепеща всем телом, ответила девушка.
– Кто таков? – вскричал Эрик.
– Ой, не кричи, братец, я и так боюсь!
– Чего ж ты боишься, дуреха? – сразу смягчившись, спросил Эрик.
– Себя боюсь, его боюсь. Тебя вот тоже боюсь, – чуть не плача, отвечала Хельга.
– Али он что дурное над тобой измыслил? – сразу заподозрил самое страшное Эрик.
– Ну что ты! Как ты мог даже подумать о таком! Он меня никогда не обидит.
– Что ж тогда? – совершенно растерялся Эрик.
– Он гридень княжий и беден, – наконец, собравшись с духом, выпалила Хельга.