Рассказал он также о дивном видении своем. А дело было так. Человек этот отличался ревностным почитанием Господа нашего Иисуса Христа. Как раз в вечер накануне творил он на берегу моря свою молитву. Уж темно было, ночь опустилась на землю.
И вдруг узрел молящийся, что мрак вокруг него рассеялся, и невесть откуда взявшееся солнце озарило своими лучами морскую гладь. А по ней скользит белая ладья, в которой промеж одетых в темное гребцов сидят двое витязей в червленых одеждах. И были похожи те витязи на святых великомучеников Бориса и Глеба, как их на иконах пишут. Услышал богомолец глас, подобный трубному зову, что провозгласил: «Идем мы на подмогу родственнику нашему, князю Александру!»
Выслушав того человека, князь Александр счел видение за знамение доброе и устремился с ратью своей на шведов, уже совершенно безо всякого страха.
Наскочили мы на шведов внезапно, словно гроза в летний день. Не ожидали шведы такого и немало испугались.
Завязалась битва жестокая. Много шведов положили мы на том берегу. Видел я собственными глазами ту беспощадную сечу! Не было у дружинников ни малейшего сомнения в победе, рубились они так, что шведы в страхе великом разбегались.
Князь наш Александр собственноручно убил подлого Биргера, а витязь княжий, Гавриил Олексич, гнал его сына до самого моря. Видел я сам, как на морском берегу оступился его конь и упал было, но тут же поднялся вновь и вынес своего хозяина прямо на воеводу шведского. Порубил его Гавриил Олексич, в мелкую капусту!
Еще один смелый новгородец Сбыслав Якунович – год уж, как нет его среди нас, – с одним топором в самую гущу шведов вошел и положил их премного. Третий, не помню, как звали, тоже погиб он уже, с отрядом пехотным истребил почти все суда шведские, отрезав им путь к отступлению.
Отличился и ловчий княжеский Яков Полочанин. Он и сейчас с нами скачет... Тогда, помнится, взял он малое число смелых воинов и ударил с одними ими по целому полку неприятеля, за что потом заслужил особое благоволение князя Александра.
Был у князя слуга верный – Ратмир. Никому он не уступал в храбрости и воинском искусстве. Бился Ратмир насмерть со шведами, остался без коня, и пешим продолжал сражаться. Ранен был не единожды, совсем от ран ослабел и пал в конце концов смертию славной.
Еще забыл я сказать про то, что на холме, над морским бережком, шатер Биргеров стоял – золоченым верхом глаза слепил. Так вот, отрок тогдашний князя Александра, Савва, подсек столб, на котором тот шатер держался, и упал он. Тогда и прокричали дружинники Александровы победу.