А значит, появился у Романа безжалостный враг, который успокоится лишь тогда, когда будет древний перстень мерцать кровавым огнем на его руке, либо когда окажется он сам в сырой земле.
Жизнь шла своим чередом. После того как Роман женился, князь Александр, посчитав, что Роман уже достаточно возмужал и ума поднабрался в должной мере, сделал его своим доверенным лицом. Так бывший отрок занял место верного Федора.
Счастье поселилось в доме Романа. Жена его любимая была добра и ласкова, княжья служба легка да выгодна. Женины родители, всю свою жизнь дочь единственную холившие и лелеявшие, не оставляли молодых своими заботами. Видя же, что молодой супруг обходится с Ксенией хорошо, они удвоили свои усилия, так что Роман уже и не знал, куда деваться ему от такой заботы.
Просторный их терем не уступал по богатству убранства княжьим хоромам. Было в нем полно иноземных дорогих вещей, а стол всегда ломился от изобилия яств.
Как-то погожим январским утром, отводя смущенный взор, призналась Ксения супругу своему, что ждет дитя, которое родиться должно следующею осенью.
Роман принял известие это без радости и без печали. По сути говоря, он просто не знал, как к тому отнестись, поскольку сам еще недавно вышел из детских лет и к отцовству готов не был совершенно.
Но время шло, и Роман привык к этим мыслям, решив, что все равно ничего изменить нельзя. Он затаился в молчаливом ожидании, в голову без конца лезли дотошные жуткие мысли о том, что Ксения может умереть в родах и оставить его одного на всем белом свете. Оставались, правда, у него еще сестра и брат, но были они так далеко, и так была мала надежда у Романа на то, что свидится он с ними когда-нибудь еще, что он вовсе на то не надеялся.
Сама Ксения была спокойна и, видя состояние своего супруга, как могла пыталась успокоить его. Но Роман не хотел слушать ее слов и замыкался в себе, становясь похожим на волчонка, которому в самый раз выть на луну.
Однажды решающий день настал, и Ксения на удивление легко разрешилась здоровой девочкой, которую несколькими днями позже крестили и нарекли Дарьей в честь матери Романа. Крестным девочки стал Феофан, который сразу же привязался к девчушке более, чем к родной, и души в ней не чаял. Он часто приходил в гости к Роману, дабы навестить крестницу, и каждый раз приносил с собой какой-нибудь гостинец – забавную игрушку, или дивную заморскую вещицу, или сласти на зубок.
– Куда ей? Она ж еще кроха совсем! – удивлялась Ксения.
– Ничего, пусть лежит – подрастет, будет ей во что играть! – отвечал Феофан.