— Нет ничего лучше певческих слетов, — сказал я Лене. Но она считала, что было бы еще лучше, если бы на нас по-настоящему напали пираты или разбойники.
Тогда дед предложил позвать бабу-тетю попить с нами кофе вечерком.
— Это старая дочь главаря разбойников, — прошептала Лена.
Мы залезли на стол в комнате Мины и лежа на животе смотрели в окно. Голова бабы-тети приблизилась и оказалась точно под нами. Баба-тетя нажала на звонок. Мы с Леной осторожно подняли дула наших пистолетов.
— Ха-ха, попробуй войти!
Лена говорила грубым басом, и баба-тетя удивленно взглянула наверх.
— Здравствуй, голубчик мой Трилле! А ты меня не впустишь?
Я быстренько объяснил ей, что она могущественная наследница ужасного разбойника Бальтазара. Баба-тетя опешила и уронила сумку. Внутри в потайном кармашке наверняка зашуршали карамельки от кашля.
— А дед? — спросила она погодя.
В узком окошке ванной рядом с входной дверью показался конец скалки.
— Руки вверх, фру Бальтазарова дочь! — закричал дед так, что загремела душевая кабина.
Баба-тетя растерялась лишь на минуту. Потом пообещала выкурить нас из дому и исчезла.
Прошло много времени. Бабы-тети нигде не было видно. Лена утверждала, что она уехала домой, но дед давал зуб, что она, конечно же, где-то тут и что-то замышляет, нам надо быть начеку. Тем более что последний автобус уже ушел.
И тут я учуял запах, от которого у меня по спине побежали холодные мурашки. Я кинулся наверх, к окну канатной дороги, Лена неслась за мной по пятам.
— Она печет вафли! — вырвалось у Лены.
И правда — она пекла вафли!!! Во дворе у Лены баба-тетя пристроила свою вафельницу на походный складной столик. Удлинитель тянулся на кухню через окно.
— У, черт, она без спросу проникла в мой дом! — вскрикнула Лена. Видно было, что Лена зауважала бабу-тетю еще больше.
На столике уже исходила паром горка готовых вафель. Время от времени тетя взмахивала над ними полотенцем, чтобы ароматные клубы лучше поднимались к нашим окнам.
Мурашки разбежались по всему телу. Мы замолчали и тихо и благоговейно, словно в церкви, наблюдали за тем, как растет гора вафель. Даже дед сломался и тоже не отводил взгляда от окна. Ни у кого из нас не было сил следить за Крёлле, и в одну секунду эта вертихвостка выскочила в сад и кинулась к бабе-тете! Та расцеловала ее. Посадила в шезлонг, а потом взяла вафлю — только с огня, большую, мягонькую, — смазала маслом, насыпала гору сахара и протянула Крёлле. Я чуть не заплакал.
— Мы сдаемся! — решительно сказала Лена.
— Нетушки, черти полосатые, — прорычал дед, хотя баба-тетя запрещает ему говорить «черти полосатые», когда мы рядом. — Трилле, бегом в подвал за удочкой!