- А документ! - добродушно упрекнул ее Лисицкий. - Чтоб все по форме. Не буду же я акт писать, лежа на тюках с тряпьем.
- Какой еще к черту акт? - происходящее перестало Паниной нравиться: уж больно игрив - не к месту - сделался маленький опер. А ведь самолюбив.
- Акт на распечатывание склада. Ты что думаешь? Сорвал пломбу да ушел? За каким же я сюда тащился?
- Ладно, поворачивай, - крутнула рукой Панина. - Бюрократ!
Лисицкий виновато вздохнул.
Машина осторожно развернулась меж сваленными штабелями торфа и, так же вздрагивая и припадая на ухабах, подъехала к деревянному зданию диспетчерской.
При появлении начальственной кавалькады девчонки-диспетчеры, "дожевывавшие" последний рабочий день недели, испуганно повскакивали.
- Двух понятых надо, - распорядился Лисицкий.
- Вон их сколько, выбирай, - Панина согнала одну из девиц с единственного здесь кресла.
- Ваших нельзя, - огорчился Лисицкий. - Понятые не должны иметь отношение к КБО.
- А когда опечатывали, было можно, - наябедничал Богун. Он успел нацепить замызганный халат и, словно от того, заметно приободрился. Даже выдержал недобрый взгляд оперативника.
- Я говорю, опечатывали-то при них, - повторил он.
- Поэтому теперь и нельзя, - отрезал Лисицкий. И отдельно для внимательно всматривающейся в него директрисы умоляюще повторил: - Ну, нельзя! Закон не позволяет. Что я против закона?
- Двух человек с улицы, - приказала Панина. - Теперь у вас все?
Просияв от благодарности, Лисицкий шумно вскрыл молнию на папке, достал ручку, огорченно покрутил:
- Вот, твой-то грызун изжева-таки мне нового "паркера".
- Купим, - холодно пообещала Панина.
- Купишь, как же. Где такого "паркера" достанешь?
С недоверчивым бормотанием Лисицкий водрузился за освобожденный для него стол, придирчиво провел пальцем по поверхности.
... Вот уж двадцать семь минут , морща от усилия лоб, он в третий раз переписывал он акт.
- Никак не дается, - раздосадованно признался он. - Что-то я сегодня туповат.
-Да, больше обычного, - Панина стояла у единственного окошка и выстукивала по стеклу холеными ноготками.
Остальные, в том числе и две домохозяйки, перехваченные Богуном по пути из магазина, терпеливо перешептывались.
"Хоть бы возмутились, ушли! Нет у людей самолюбия", - тосковал Лисицкий, бесполезно гипнотизируя понятых. Готовый акт, в котором и осталось-то всего подписи поставить, лежал перед ним.
- Ну, вот опять! - расстроенно вскричал он, поднимая лист и удрученно демонстрируя его присутствующим. - До чего докатился. "Распечатать" через "и". И исправлять нельзя - документ!