Гитлер никогда не говорил нам, военным, питал ли он когда-либо надежду на прекращение войны с Британией после разгрома Франции. Я точно знаю, что такие попытки были, однако, когда я откровенно спросил об этом у Гитлера, он с уверенностью заявил, что никаких прямых переговоров с Британией не проводил, если не считать предложение [мира], прозвучавшее в его речи в рейхстаге 19 июля. Однажды, без сомнения, британские архивы покажут миру, какая из этих версий – правда.
Мы вернулись в Берлин из нашей штаб-квартиры в Черном Лесу, чтобы присутствовать на том незабываемом заседании рейхстага 19 июля. Никогда ранее и никогда впоследствии генералы германских вооруженных сил не представлялись в таком полном составе на трибунах этого здания. Мое место находилось позади Редера и Браухича на правительственных местах, позади кабинета министров, в то время как Геринг занял кресло председателя рейхстага. Фюрера встретили страшным ревом оваций, как только он вошел в зал, точно так же, как было, когда он приехал в Берлин и когда проезжал Бранденбургские ворота.
Слава, пролившаяся на вооруженные силы на этом заседании рейхстага, была, наверное, самым удивительным событием в моей жизни солдата. Почтение, выраженное в форме повышений и награждений высшего командования – в основном сухопутных войск и ВВС, – превзошло все ожидания; Геринга произвели в рейхсмаршалы и нагладили Большим крестом к его Железному кресту.
Что же до меня [Кейтель был произведен в генерал-фельдмаршалы], то я считал, что все это уж чересчур хорошо, потому что, не желая обидеть чувства других генералов, которые были произведены в фельдмаршалы, меня смущало, что это звание больше не присуждается только «воинам» передовой. Я не нахожу причин для оказания таких почестей мне, как начальнику ОКБ, или госсекретарю министерства авиации [генерал-полковнику Эрхарду Мильху]. Я не был фронтовым генералом и не вел войска в бой. Я не понимаю, почему вместо этого генералы ВВС не были произведены в Luftmarschälle – «маршалы авиации». Я бы солгал, если бы утверждал, что мне была неприятна эта честь, но я бы также солгал, если бы утверждал, что в душе мне не было стыдно за себя, хотя поздравления от всего правительства, когда Гитлер, в самом конце, назвал мое имя, показали, что они были совершенно согласны с моим повышением.
Это был тот самый случай, когда Гитлер назвал тогда Wehrmacht-Führungs’-Amt – оперативный отдел вооруженных сил – «мой собственный оперативный штаб вооруженных сил» и произвел его начальника, генерал-майора Йодля, в полного генерала, минуя звание генерал-лейтенанта.