Чем дальше можно заглянуть в древнейший период, тем становится все более и более несомненным широкое распространение вольных данников по территории древнерусских земель. В позднейшее время сплоченные господарские волости и частновладельческие имения, населенные данниками, редеют по мере приближения к центру от востока, к водным артериям Немана и Западного Буга. Едва ли может быть сомнение в том, что западно-русский данник является непосредственным преемником древнерусского свободного смерда и в своем быту и в своих отношениях к владельцу земли, [и] в своих данях, экономическом строе, главным образом выражавшемся в добывании «скоры и меду»; в устройстве волостного и сельского быта [он] сохранил глубоко архаические особенности.
Рядом со свободным крестьянином стоят другие формы зависимых отношений, тоже очень древние, но иного порядка: «люди в пенезех», «закупы», «закладки» (полагаем, что «закупы» и «закладки» — не одно и то же) и, наконец, «приказные слуги» крупных бояр. Тут уже зависимость переходила на чисто личные отношения, выражавшиеся, главным образом, в подсудности и в том, что господин направлял деятельность зависимых людей, определяя их на ту или другую службу, преимущественно требуя от них личных услуг.
Таков был строй древнейшего периода, перешедший и в литовскую эпоху.
В литовский период между этими зависимыми элементами и крупным боярством и князьями нарождается средний класс, подходящий к боярству по военному ремеслу и к крестьянскому по роду занятий и экономическому положению: это военные слуги, путные бояре и панцирные, наконец, мелкое боярство. Этого класса не знала Древняя Русь, там он и не мог быть, потому что княжеская дружина и военное ополчение удовлетворяли потребностям несложной военной службы. Литовское правительство несло более ответственные обязанности по охране обширных границ, требовавшие большого контингента войск. При первых же князьях и зарождается военно-служилый земледельческий класс. Можно даже наметить полосу его наибольшего распространения — это пограничье, начинающееся с группы озерщинских путных слуг, проходящее через всю Смоленщину и оканчивающееся в Киевской земле; подвигаясь вглубь страны, это боярство редеет и снова на западном пограничье, в Подляхии, оканчивается широкой полосой боярства и мелкого земянства.
Обращаясь к центральным и западным частям государства, мы наблюдаем разреженность, иногда, по-видимому, полное отсутствие волостных общин и характерного для них класса вольных крестьян. Нам представляется это явление не случайным.