— Только если вы готовы рассказать, что заставило вас вернуться в родные пенаты, — хитро проговорила рыжая.
— Ммм, — протянул озадаченный мужчина. — А вы проницательнее, чем может показаться. Я-то был уверен, что вы помешаны на своих проблемах и переживаниях и не замечаете ничего вокруг, — откровенно признался он.
— Человеку свойственно ошибаться, — глубокомысленно изрекла Кендалл Йорк.
— Что, если мы сегодня воздержимся от скользких тем, дабы не сорваться в пропасть взаимонепонимания? — предложил ей Хадсон Беннингтон.
— Учитывая, что мы пока недостаточно хорошо знаем друг друга, я полностью поддерживаю ваше предложение, — отозвалась она, и оба сосредоточились на бутербродах.
* * *
— Кендалл, — первым заговорил Хадсон после продолжительного молчания. — У вас было прозвище в школьные годы?
— Было, как и у всех. Но я вам его не назову, — ответила она, смутившись.
— Боитесь, буду дразнить? — рассмеялся он.
— От вас всего можно ожидать, Хадсон.
— Тут вы правы, дорогая. Меня, например, звали третьим: «Эй, ты, третий!», «Как делишки, третий?», «Че пялишься, третий?».
— Интересно, с чего бы они вас так? — рассмеялась вслед за Хадсоном Кендалл. — Меня звали Кен Долл — кукла Кен.
— Милое прозвище, — проговорил Хадсон.
— Достаточно кому-то одному пустить в ход что-нибудь оскорбительное, все тут же подхватывают… Однако ваше прозвище мне кажется куда более отвратительным, — добавила Кендалл.
— Это почему еще? Третий — часть моего имени, — шутливо возмутился Хадсон Беннингтон Третий.
— Но, вырванное из контекста, оно звучит обидно. Приходит на ум «третий — лишний», «третий сорт».
— Тем не менее сверстники меня уважали и не давали повода обижаться, — заверил ее мужчина. — Давайте лучше искупаемся.
— Не сейчас, — возразила Кендалл.
— Странно слышать. Я думал, вы обожаете мой пруд.
— Обожаю, но все же не сейчас, — упрямилась Кендалл. — Я не захватила купальник.
— Тоже мне проблема! Купайтесь в нижнем белье. Я вас не осужу, дорогая, — великодушно предложил молодой мужчина.
— Ну, это не совсем прилично.
— Женщины всегда интересовали меня больше, чем их белье. Так что ничего неприличного не вижу. Я отвернусь, и вы нырнете. А потом я снова отвернусь, когда вы решите вернуться на берег.
— Но тогда мне придется просыхать на солнце в неглиже.
— Ладно, — согласился Хадсон. — Больше не уговариваю. Поступайте, как хотите, а я иду купаться, — сообщил он, расстегнул «молнию» на своих истрепанных джинсах, скинул обувь, футболку и с разбега бросился в водоем.
Кендалл долго с завистью наблюдала за тем, как Хадсон плещется в прохладной воде. Он всем своим видом выказывал наслаждение, словно поддразнивая ее.