— Прошу простить меня. Как—то все сразу навалилось… — Он подошел к одному из стеллажей и вынул толстенную папку неприметного серого цвета.
К моему удивлению в папке были не документы а коробка в которой аккуратно помещалась бутылка и два металлических стаканчика.
Старик присел на стол а мне кивнул на единственный в помещении стул. Затем твердой рукой наполнил оба стакана и двинул один в мою сторону. Я по привычке коснулся краешком стакана его посуды и опрокинул жидкость в рот.
На вкус сивуха—сивухой. И только через пару секунд мягким и теплым травяным облаком вернулось послевкусие.
— Хорошо.
— Ну. — Тайомо довольно кивнул. — Дедов еще рецепт. Скажите, — он слегка замялся, — вы коснулись моего стакана, это какой—то обычай?
Я рассмеялся.
— Да. В старину на больших сборищах, люди демонстративно давали плеснуть из чужого кубка в свой, показывая, что вино не отравлено. Вино давно уже никто не портит, а обычай остался. Своего рода дружеский жест.
Он снова потер глаза и кивнул видимо каким—то своим мыслям.
— Скажите, вас что—то беспокоит? — Я отставил стакан в сторону. — Вы явно хотите что—то сказать но все время себя останавливаете. Вы вроде не похожи на боязливого человека. В чем дело?
— Моя дочь больна.
— Так пойдемте, вылечим ее. Я правда доктор не очень… Но хуже не сделаю… Наверное… — В чем проблема?
— Проблема в том, что это не простая болезнь. Несколько врачей пытавшихся вылечить мою девочку, заболели сами. Я полагаю что это Лорд Гонт, которому она отказала. Мало того что отказала. Еще и высмеяла его прилюдно. Если вы возьметесь за лечение, то наживете себе крупного врага. Но вы должны меня понять. Поздний ребенок…
— Вообще—то мои враги долго не живут. Так что я готов рискнуть.
— Пойдем. — Он соскочил со стола на котором сидел, и шагнул к выходу.
Мне не оставалось ничего другого как последовать за ним.
Город действительно праздновал. Всюду слышался веселый смех, взлетали фейерверки и гуляли ярко наряженные люди. Мы прошли буквально квартал, и вошли в подъезд небольшого дома. Старик лишь кивнул на приветствие выскочившего из под лестницы консьержа и бодро взбежал на третий этаж.
Аккуратно словно боясь кого—то побеспокоить вдавил ключ в замочную скважину и осторожно провернул. Затем слегка приоткрыл дверь и оглянулся в мою сторону.
— Тихо входим.
Я согласно кивнул, и бесшумной тенью скользнул вслед.
Старик вошел в комнату и остановился. Я осторожно подошел ближе. Тайомо чем то зашуршал за моей спиной, и комнату озарил красноватый свет свечи.
Я присел у изголовья и аккуратно отодвинул в сторону краешек одеяла. На красивом, обескровленном тяжелой болезнью лице девушки словно застыла легкая полуулыбка.