— Ничего себе! — Сквернослов, заметив что Николай пропал из поля зрения, бросился его искать. И нашел. Теперь он стоял позади Васнецова. — Уж не наш ли это медведь?
Николай ничего не ответил. Только сделал шаг назад.
— Михалыч! — крикнул Вячеслав.
Капитан не заставил себя долго ждать. Следом за ним шел Эмиль.
— Кто такое мог сделать с медведем? — испуганно заговорил Николай.
— Может люпусы? — предположил Казанов.
— Люпусы вроде поодиночке охотятся, — мотнул головой капитан. — В стае они друг друга жрать начинают. А один не в силах справится с таким зверем. Мне так кажется.
Гусляков принялся медленно ходить между останками белого медведя, озадаченно глядя на кровавый снег.
— Да тут даже следов никаких! Он будто просто взорвался изнутри! — Капитан стал тыкать в снег лыжной палкой. — Чертовщина какая-то!
Внезапно, в одном месте, после удара палкой снежный наст осыпался, открыв широкую и глубокую нору. Все сразу вспомнили об истории с загадочном туннелем, в котором пропали дозорные несколько лет назад.
— Эмиль, остаешься со мной. Ребята, быстро возвращайтесь к саням, собирайте остальных и в город. Немедленно! Сообщите первому дозору. Пусть сразу сюда вышлют штурмовой отряд! Живее! И Сани с собой прихватите!
— Но Михалыч! А как же вы тут… — возразил, было, Вячеслав.
— Я два раза повторять не буду! Это приказ! — рявкнул капитан.
Васнецов и Сквернослов бросились прочь из ложбины.
— Думаешь, это, то самое? — спросил Казанов у Гуслякова. Он явно имел ввиду эту историю с загадочным снежным тоннелем.
— А черт его знает, — капитан осторожно заглянул внутрь. Нора была такая, что в нее мог свободно войти человек. И конца ее видно не было.
Вдруг, снег за спиной Гуслякова брызнул фонтаном в разные стороны и в спину ему вонзился длинный и острый клюв какого-то лоснящегося, желтоватого червя небывалых размеров.
— Михалыч! — Эмиль бросился к товарищу, пытаясь снять его с этой пики. Он взял капитана за руки и потянул на себя, но в этот момент, разрывая живот, из Гуслякова показался этот чудовищный клюв, который стал раскрываться тремя челюстями. Сейчас он разорвет капитана на части. Эмиль это понял.
Превозмогая невероятную боль, Гусляков схватил обеими руками, висящими на портупее Казанова две гранаты, и, прохрипев: — БЕГИ, — рванул их на себя.
Эмиль не мог бросить друга, с которым был все эти годы, с которым они служили в одной роте еще до катастрофы. Но он понимал, что сейчас произойдет взрыв. Он отпрыгнул в сторону и взрыв произошел. Казанов почувствовал, как обожгло осколками ноги и как увлажняются в том месте его ватники от крови.