Тьма, звездочки превращаются в огоньки и потихоньку стабилизируют свое положение. Постепенно я понимаю, что комната прекратила свое вращение, я снова лежу в углу на полу, тело изломанное болью, отказывается служить. Я лежу, упершись лицом в деревянные доски пола, гул голосов перестает напоминать шум прибоя, в нем появляются понятные слова и даже связные предложения и мне остается только слушать:
— …все бесполезно, — этот досадливый высокомерный голос я уже слышал, по ходу это он тут командует.
— Ну почему, — не соглашается безразличный, — мы выяснили немало.
— Например? — не сдается высокомерный.
— Хотя бы то, почему это растение выжило.
— Но мы ничего не выяснили ни о том, чего они искали, ни того кто их нанял.
— Ну в этом нам наверное сможет помочь наш любезный хозяин, — голос вкрадчивый, я его еще не слышал.
А вот теперь голос с одышкой:
— Гугнявый был мелочью. В последнее время говорил, что нашел крупного заказчика на пустяковое дельце, и что он скоро рванет из города, после расчета. Судя по хвастовству, заказчик тоже не был особо умным.
— Почему вы так решили? — заинтересованный вкрадчивый голос.
И голос Карпа:
— Если бы был умным — то ни за что бы с дилетантами не связался, а пришел бы к профессионалам. А уж для профессионалов, Ваша Милость, тот домик обнести — тьфу.
Карп немного помолчал и добавил:
— По крайней мере, так выглядело со стороны.
— Но ведь он же состоял в братстве? — спросил высокомерный.
— Да, но на правах послушника.
— Это как?
— То есть он был обязан ежемесячно отстегивать небольшую долю в общий котел, так разрешается жить два года, а потом он обязан пристать к одной из семей. Это же чмо на что-то надеялось. Я думаю, что он действительно собирался поправить свои дела на этом деле. Содрать с заказчика денег на организацию ограбления, потом получить расчет, а потом и мочкануть самого заказчика, предварительно выпытав зачем ему нужно заказанное и нельзя ли это еще кому-нибудь продать. Для этого он и Кувалда пригласил.
Вот тут впервые в жизни я почувствовал выражение: осязать взгляд. Мне показалось, что меня переворачивают, ворошат, тыкают палочкой. Наконец кто то спросил:
— А с этим растением что делать?
— Ничего! — то же самое безразличие. — Он нам вообще теперь не нужен, надо закопать его и все.
— Все бы вам, молодежи, закапывать, — это вкрадчивый, — пусть пока поживет, недельки две, а мы посмотрим. Может кто-нибудь судьбой Гугнявого заинтересуется. Закопать всегда можно, а вот поспрашивать потом нужного человечка — это проблема. По каждому моменту к некроманту не набегаешься, да и не любят их обыватели.