— Сван у себя?
Тот с готовностью отозвался:
— Ага. Хотя странно. Обычно он бывает здесь раз в месяц с проверкам, а тут практически сидит на месте, всем на нервы действует, — после чего вывернулся из моей ладони и унесся дальше по своим, разумеется очень важным, мальчишечьим делам.
Быстро идя винтовой лестницей и машинально здороваясь с полузнакомыми людьми, я добрался почти до самого верха, где и сидел Сван, бывая здесь. Кабинетик небольшой, но достаточно уютный, насколько может быть уютным каменный мешок, изначально не предназначенный для проживания. Решительно стукнув в дверь, я сунул голову и спросил:
— Можно?
Тот, увидев меня, разулыбался, словно добрый дядюшка, при встрече с любимым племянником:
— Ааа. Проходи, давай. Как устроился? Не обижают?
Я подошел, бросил ему на стол фигурку с запиской, и спросил:
— Зачем?
Сван с удовольствием посмотрел на меня, даже не пытаясь прочитать написанное:
— Давно догадался?
Я вздохнул:
— Только что. Сначала подумал, что ошиблись, а потом посидел, прикинул — нет, не ошиблись. Целенаправленно шли, значит не просто так. А у меня в городе никаких знакомств особых нет, тут даже вычислять не пришлось, все само собой на нужные места встало.
— Да уж, дураком тебя никак не назовешь, — задумчиво протянул он. — Что тебе еще ясно?
Я сидел немного в напряге, ссутулившись и глядя прямо в пол.
— Ну ну, — поощрительно улыбнулся он, — рассказывай…
— А чего рассказывать, — пожал я плечами, — все и так понятно.
Мне и правда стало все понятно, я то, дурак, поверил в людское бескорыстие, а оказывается все очень просто:
— Вам нужен был человек, никак не связанный с вами или другой городской властью. Тут совершенно неожиданно, подвернулся я, непонятно кто, непонятно откуда. К тому же, какая удача, у него есть то, чем его можно зацепить — ребенок. Посмотреть какое-то время, прикинуть для чего пригодится и внедрить. Если же ни для чего не пригодится, можно и нафиг послать, а вернее сам сдохнет. Если же будет трепыхаться, то и несчастный случай произойдет, все равно чужак, никто не хватится. Так?
Сван улыбался так по доброму, что хотелось спрятаться от такой доброты.
— Ты видел местного старшего? — вопрос был риторический и ответа не требовал, но я кивнул. — Так вот, его держат здесь не только потому что он мой друг, с которым мы прошли с… — он помолчал, потом нехотя добавил, — в обще до хрена всякого говна вместе нахлебались.
— Так вот, это я виноват, что он стал таким келдырем. Он слишком честный человек, поэтому и сломался. Тогда я и понял, что сюда надо ставить тех кого не жалко. Тебя, — он пронзительно посмотрел на меня, — не так жалко.