— Об Аделаиде? Что с ней?
— Ты ведь любишь Аделаиду?
— А если бы и так, не твое собачье дело. Знаю я, ты за ней ухлестывал. Пытался ее охмурить, когда вернулся в Лондон.
— Ничего подобного.
— Держись от нес подальше, а то я тебя точно прикончу. Это моя девушка, она будет принадлежать мне. Она будет моей, даже если мне придется ее убить. К тому же она меня любит.
— Так ты воображаешь. А если у нее кто-то есть?
— Как это — кто-то есть? Никого у Ади нет, она никого не видит, нигде не бывает.
— А ей и не нужно бывать. Все происходит дома.
— Что ты хочешь сказать? Господи, неужели ты…
— Нет, не я. Денби.
— Что Денби? Не мучь ты меня!
— Денби — любовник Аделаиды. Аделаида — любовница Денби. Уже несколько лет. По-моему, тебе пора узнать об этом.
Уилл лежал неподвижно, тяжело дыша. Потом еле слышно произнес:
— Развяжи меня, Найджел. Клянусь, я тебя не трону.
Найджел встал и вытащил палку из-под стула. Раскрутил веревку, и она ослабла. Уилл неловко повернулся и стал приподниматься. Застонав, он начал стаскивать резиновый наручник. Найджел помог ему, потом высвободил лодыжку. Постанывая, Уилл массировал то затекшую руку, то ногу.
— Не верю я тебе, Найджел, — сказал он.
— Это правда.
— Докажи.
— Спроси у Аделаиды. Между прочим, взгляни-ка. Тебе ведь знаком почерк Денби?
Найджел протянул Уиллу склеенные скотчем обрывки записки. «Аделаида, моя сладкая, — говорилось в ней, — як тебе не приду, буду спать у себя, потому что вернусь поздно. Спокойной ночи, малышка. Твой Д.».
Уилл внимательно изучил послание. Потом издал протяжный душераздирающий вопль и повалился лицом в подушку.
— Тсс, не шуми…
Уилл сел, лицо у него было перекошено, челюсть дрожала, от гнева и боли он скрипел зубами.
— Я убью его. И ее тоже.
— Не бесись, Уилл.
— Убью. Говоришь, несколько лет. Несколько лет! И все это время она водила меня за нос, клялась, что у нес никого нет, позволяла мне делать ей подарки, целовать руки.
— Да, я знаю, но послушай, что я еще…
— Говорила, что она не создана для замужества! Конечно, она не создана, она просто дрянь, шлюха! И я бросил свою жизнь к ее ногам! Я ее растерзаю. И его убью. Сейчас же пойду и накрою их в постели. «Моя сладкая»! О Боже, я этого не переживу. Где мои брюки?
— Прекрати, Уилл, прекрати сейчас же и выслушай меня. Все равно я спрятал твою одежду, тебе ее не отыскать. Слушай…
— Пойду голый. Прочь с дороги, Найджел! Ты видишь, ты меня довел.
— Дверь заперта. Сядь, да сядь же.
Уилл перестал греметь дверной ручкой. Он вдруг выпрямился, застыл, закатил глаза и со стоном рухнул на кровать, закрыв лицо руками.