Денби подошел и присел на край кровати. Собрал горкой марки.
— Будь поосторожнее с марками, Бруно. На днях я нашел на полу «Маврикий».
— Ничего с ними не случится.
— Они могут провалиться в щель.
— Нет здесь щелей. Такая грязища в комнате, какие там щели. Они давно забиты.
— По-моему, тебе незачем видеться с Майлзом.
— Ты ничего не понимаешь. Есть вещи, о которых я могу говорить только с ним.
— Хочешь исповедаться?
Бруно промолчал. Он опустил глаза, любовно окинул взглядом невинные веселые личики марок. Потом посмотрел на крупное, красивое лицо Денби. Странные эти человеческие лица. Они разнятся даже по величине, не говоря уже о прочем. А Денби неглуп.
— Может быть.
— Ну так исповедуйся мне. А еще лучше — Найджелу. Он в ладах с потусторонним.
— Почему ты против нашей встречи?
Бруно почувствовал, что у нею дрожит голос. Ею охватил страх, как это случалось с ним порой, стоило ему представить себе полную свою беспомощность. Он пожизненный узник в этом доме. Не захотят допустить к нему Майлза — и не допустят. Могут не выполнить поручение. Не отправить письмо. Существует, правда, телефон. Но могут обрезать провод. Бредовые мысли, конечно.
— Ты плохо представляешь себе это, — сказал Денби. — Вы только раздосадуете друг друга. Ты ведь возлагаешь большие надежды на эту встречу. А вы обязательно наговорите что-нибудь такое, отчего ты расстроишься.
— Мне надо увидеться с ним, — сказал Бруно, перебирая марки и глядя на свои жалкие руки в пятнах. Руки похожи были на гигантских пауков.
— Что это тебе вдруг приспичило, ты же столько лет обходился без него? Даже на письма не отвечал.
— Не так уж много времени прошло. — Бруно невольно посмотрел на свой халат.
— Майлз может и не прийти, — сказал Денби. — И это будет для тебя ударом. Об этом ты подумал?
Об этом Бруно не подумал.
— Конечно, подумал. Но, по-моему, он придет. Я должен видеть его. Пожалуйста, Денби.
Денби, казалось, огорчился. Он встал, подошел к окну, приглаживая на затылке волосы.
— Смотри сам, Бруно. Конечно, ты волен поступать как знаешь. Тебе совсем не нужно меня упрашивать. Ведь, надеюсь, ты не думаешь… Естественно, я допускаю… Это не… уверяю тебя, я беспокоюсь только о тебе. Не придется ли тебе потом мучиться?
— Я и так мучаюсь. Лучше что-то предпринять.
— Этого я не понимаю. Ну да ладно, действуй. Никто не станет тебе препятствовать.
— Не сердись, Денби. Я не выношу, когда ты сердишься.
— Да я не сержусь, боже избави.
— Так ты пойдешь к нему?
— Я? Почему я?
— Не мешало бы сходить прощупать почву, — сказал Бруно.
Мысль о том, что Майлз может попросту не явиться, очень испугала его, такое Бруно и в голову не приходило. Возможно, Денби прав, рисковать не стоит. Он слишком погружен в себя. А вдруг он напишет и не получит ответа? А вдруг сразу положат трубку, если он позвонит? Тогда его ждут еще большие мучения, вереницы, галереи мук. Те, что были, и вдобавок новые.