Элен почувствовала, что наступает черед поучительных примеров из прошлого. Но она решительно не желала знать, сколько тайанских дам расстались со своими горячо любимыми мужьями ради их спасения. Воспользовавшись секундной паузой, сказала:
— Простите, что возвращаю ваши мысли ко дню сегодняшнему. Неподалеку произошло преступление. Трудно думать о чем-либо другом, пока убийца на свободе.
Голос дедушки звучал все так же тихо и ровно, но взгляд стал цепким и неприязненным.
— Раньше юные дамы интересовались поэзией и природой. Неужели теперь вкусы изменились?
Элен сразу вспомнилось, как Эндо бросил: «Европейских читателей порадуют наши несчастья».
— Постарайся перевести дословно, — обратилась она к Патриции. Заговорила, глядя старику прямо в глаза: — Да, я журналистка, но не собираюсь никого развлекать этой историей. Рассказывать о несчастьях просто так — значит превращать читателей в толпу зевак, которые ничем помочь не могут, только стоят и глазеют.
Элен говорила запальчиво, и Патриция толкнула ее локтем: «Сбавь тон». Элен и не подумала — слишком накипело.
— Не сказать, как помочь беде (если помочь нельзя, то как предотвратить новую), — значит вселить в сердца панику, испуг, убеждение, что справедливости нет. Не говоря уже о привычке равнодушно взирать на чужие беды.
Элен передвинула по столу чашку так, что расплескала чай. Патриция замерла. Бесшумно подошла хозяйка павильона, быстро и ловко вытерла стол. Дедушка сохранил полнейшую невозмутимость, но Элен померещилась в его глазах улыбка. Патриция перевела его вопрос:
— Многие ли понимают это, когда берутся за перо?
— Я понимаю.
Теперь улыбка зажглась и на губах старика. Он знаком попросил принести вторую чашку чая. Глоток за глотком, слово за словом — разговор начался. Дедушка рассказал, как приехал в Цуань, встретился с братом. Патриция добросовестно переводила:
— Они сидели на веранде. Ели рисовые колобки. Уже стемнело, в домах зажгли свет. Лишь чайный павильон оставался темным.
— Это их не заинтересовало?
— Нет. Тя-ю предупредила, что заночует в городе.
Элен многозначительно посмотрела на Патрицию: «Что я говорила?»
— Поэтому они удивились, услышав стук каблучков и увидев хозяйку павильона.
— Спроси, ему неизвестно, зачем тя-ю ездила в город?
Патриция спросила, выслушала ответ и расширенными глазами посмотрела на Элен.
— Ну?! — нетерпеливо воскликнула та.
— Накануне обокрали ее дядю, коллекционера.
Элен привстала.
— Что?
— Дядя живет в столице. Много раз приглашал племянницу переехать к нему, но она отказывалась. Не хотела покидать деревню, дом… Случившееся будет для старика страшным ударом. Он очень любил племянницу.