Я машинально оглядела Дэйра и вдруг поняла, что он действительно… похудел. Совсем незаметно, особенно в зимней куртке, но если знать, на что смотреть — не ошибешься. Интересно, а структура мышц тоже поменялась? Когда-то, еще в начале моего обучения, Дэйр на наших с ним образцах показывал различия в строении тканей человека и аллийца. А с шакаи-ар наверняка разница гораздо больше!
Вот еще вопрос — как регены могут изменять клетку? Переписывают ДНК? Или процесс еще сложнее?
После мыслей о том, что неплохо было бы попросить в Академии комнату с лабораторией, я одернула себя. Нашла время.
Но оставалось прояснить еще один важный аспект.
— Ты что-то говорил про энергетическое насыщение, — я замялась, а потом скованно произнесла, глядя в сторону. — А у тебя голод только физический и энергетический, или?…
Дэйр промолчал. Я обернулась к нему, жалея, что задала такой неудобный вопрос.
Лицо целителя искажала гримаса отвращения. И… ненависти?
Кажется, вопрос был не просто неловким, а жестоким.
— Прости, — сконфуженно извинилась я. — Можешь не отвечать.
Дэриэлл вдруг наклонился, зачерпнул руками снег — и растер его по лицу.
— Все в порядке, — он медленно выдохнул, прикрывая глаза. — Просто это один из самых неприятных сюрпризов после… обращения, — повисла многозначительная пауза. — Мне всегда неприятно было причинять кому-то боль. Наверное, поэтому с боевой магией я не очень-то ладил, хотя в детстве и мечтал походить на выдуманный мамой образ отца-героя. Целители сродни эмпатам. Мы чужую боль ощущаем, как свою… Шакаи-ар, как выяснилось, тоже, — губы исказила кривая усмешка. — Но совершенно по-иному. Когда я впервые испытал это ощущение, у меня чуть крышу не снесло, — через силу сознался он.
— Дэйр, ты не обязан мне это рассказывать, — как можно тверже произнесла я, пытаясь прервать моральный «стриптиз». Видеть своего наставника и друга таким — странно уязвимым, словно кающимся — было жутко.
Даже сейчас, после безумного месяца в Дальних Пределах, почти-сумасшествия, почти-смерти Дэриэлла, он оставался для меня все тем же совершенным существом. Самым неправильным аллийцем, самым добрым и благородным учителем, самой бескорыстной душой на белом свете…
— К сожалению, обязан, — Дэйр усмехнулся. — Лучше ты узнаешь это от меня, чем почувствуешь… на своей шкуре.
Я возмутилась до глубины души.
— Шакарскими заморочками меня не испугаешь!
— Я и не собираюсь пугать, — он ласково погладил меня по голове, успокаивая. — Просто я не хочу, чтобы ты пострадала.
Все возражения вроде «Я сама могу за себя постоять!» так и остались невысказанными, стоило мне заглянуть в глаза Дэриэлла — темные, печальные.