Неужели все они бодрствовали и были в таком же состоянии, что и он сам?
Холодный воздух раннего утра ударил ему в лицо, когда Керис вышел на улицу. Тут же легким зудом дала знать о себе царапина, нанесенная куском кирпича, когда пуля ударила в угол дома совсем рядом с ним. Первые дневные солнечные лучи упали на противоположную сторону площади, обряжая дома в иные оттенки, нежели преобладающие там коричнево-серые. Листочки растений на окнах Тирле тянулись к этим лучам, нисколько не заботясь о том, что им теперь некого радовать своей жизнерадостностью. На площади ученый Нарвал меж тем усаживался в свою двуколку, в то время как архимаг, вышедши проводить друга, держал лошадей под уздцы. Керис отчетливо слышал сочный голос физика:
— Так действительно будет лучше. Моя репутация физика не пострадает, если я стану проводить опыты с электричеством, но она разрушиться окончательно, если они узнают, что я общаюсь с волшебниками. И тем более, если я в магию верю. Я разузнаю для тебя, что смогу при дворе. Но только все равно, друг, прошу тебя — береги себя.
Скипфраг натянул вожжи, и Солтерис отступил назад. Окованные железом ободья колес звонко задребезжали по мостовой. Все, физик Императорского двора убыл.
Архимаг стоял еще некоторое время, неподвижно уставясь в отполированный ногами и колесами булыжник мостовой. Босые ноги Кериса чувствовали прохладу кирпичных ступенек, а свежий утренний ветерок трепал его рубашку. Парень еще раз посмотрел на деда и вдруг заметил, как старик изменился, как постарел за те восемнадцать месяцев, в течение которых он тут находился. Когда он последний раз обращал внимание на состояние деда — как раз перед тем, как начать тренировки по фехтованию, дед еще казался крепким. А теперь… А теперь он был похож на побитую временем статуэтку из слоновой кости. Вздохнув, старик повернулся и тут взгляд его упал на Кериса, все еще стоявшего на ступеньках.
— Что имела в виду тетя Мин? — осторожно поинтересовался Керис. — Когда она говорила про другие миры? Про Пустоту и Врата в Пустоту? — спустившись на землю, молодой человек подал деду руку и продолжал спрашивать. — Неужели есть еще и другие миры, не только наш?
Солтерис взял руку внука. Тонкая, холодная рука старика ассоциировалась у Кериса с птичьей лапой из-за своей жесткости. Вообще-то Керис сам не мог похвастаться высоким ростом, он теперь не заметил, что он выше архимага. А ведь в детстве дедушка поднимал его на руки, и Керису это казалось головокружительной высотой… Хотя, конечно, недостойно воина думать о происшедшем, но ход мыслей он отогнать уже не мог. Молча Керис помог деду подняться по крутым ступенькам.