Через пять лет после рождения Алексея, по-домашнему Алекса, Михаил скончался от саркомы головного мозга. Он умирал мучительно, в полном сознании. Перед смертью взял с Инны клятву, что она вырастит из Алекса настоящего Сильверова, мужественного, принципиального, верного заветам многих поколений предков. И настоящего коллекционера.
Инна все исполнила. В шесть лет отдала Алекса в секцию карате, в семь лет впервые привезла его к «моржам» и сама, показывая пример, нырнула в прорубь. К десяти годам Алекс забыл, что такое насморк и кашель. К этому времени его пояс стал менять свой первоначальный цвет, отражая его успехи. Дома он учил английский с педагогом, в школе – французский. Единственное, что огорчало Инну, – Алекс был совершенно лишен каких-либо способностей к рисованию. Зато обладал великолепным слухом, быстро научился играть на рояле, в школе его обожали за то, что никогда не отказывался побренчать и дать возможность девчатам потанцевать под живую музыку. Он окончил школу в семнадцать лет, легко поступил на юридический факультет Московского университета, где фамилию Сильверов помнили многие, а через год пошел по стопам отца и деда, явился в военкомат. Бабушка, Берта Витальевна, пыталась протестовать, но безуспешно. Инна, помня заветы мужа, хранила молчание. Сильного, крепкого, отлично подготовленного парня направили в погранвойска. Второй, дембельский год он провел, перекрывая наркотрафик, в перестрелках и ночных выходах. В одной из стычек с боевиками был ранен. Инна примчалась в военный госпиталь, добилась разрешения ухаживать за ним. Его оперировали, он выздоровел, был уволен по ранению в запас и получил медаль «За боевые заслуги». А начальник госпиталя, полковник медицинской службы, отличный хирург и талантливый человек, влюбился в Инну. Он приехал в Москву и по всей форме сделал Инне предложение. В сорок с небольшим лет она выглядела на тридцать: всегда ухоженная, в строгом брючном костюме. Военный врач был не единственным, кто мечтал повести ее к алтарю. Она всем отказывала. Мягко, но не оставляя надежды. Однажды, когда она отказала талантливому физику-теоретику, моложавому, остроумному, коллекционирующему палехские шкатулки и в силу этого уже до известной степени родственной душе, Алекс не выдержал и спросил:
–?Мать, ведь замечательный же человек?..
–?Замечательный, – вздохнула Инна.
–?И мне он нравится.
–?Я не сказала нравится. Я не собираюсь выходить ни за кого.
–?Может быть, из-за меня?
–?Нет. Я не представляю, как кто-то, пусть самый распрекрасный и замечательный, войдет в наш дом и сядет за наш стол, туда, где сидел твой отец. Поднимется в галерею и станет рассматривать его картины...