–?Я позвоню.
–?Свитер не забудь взять. И ветровку!
–?Не забуду, не забуду, – пообещала Динка, чмокнула мать в щеку и стремительно исчезла.
Вечером Каролина играла на скрипке, жутко волновалась и осталась крайне недовольной собой, хотя публика принимала все на ура. Она закончила любимой слушателями хабанерой Бизе, повторила на «бис», поглядывая на Алекса, ускользнула в свою каморку, переоделась и вышла на улицу. Алекс ждал ее у входа. Не сговариваясь, они двинулись в сторону обрыва над морем, он молчал, и ей было уютно в его молчании, ни о чем не хотелось думать, но мысли все время возвращались к тому, что дочери нету дома... И наверное, потому, прыгая с одного камня на другой над самым обрывом, она оступилась и сорвалась бы вниз, если бы Алекс не подхватил ее крепко и не прижал к себе. Она подняла голову, чтобы сказать спасибо, но он поцеловал ее, и поцелуй длился так долго, что она опять чуть не сорвалась в обрыв. И тут поняла, что да, сорвалась, но не в обрыв, а в пропасть и что все ясно, и нет никаких сомнений, и она взяла его за руку и повела вниз, к своему дому, не замечая, что ускоряет шаг.
Войдя в комнату, они повели себя как юнцы из американского фильма: торопливо раздевая друг друга, замирали на мгновение, чтобы поцеловаться, и, наконец, рухнули обнаженными в постель...
Отдышавшись от первого, самого безумного за всю ее жизнь соития, она хотела встать, чтобы сбегать в душ, но Алекс нежно придержал ее и прошептал что-то насчет вкусного ее аромата, аромата любви, и она почувствовала, как его губы ласкают ее плечо, спускаются к выбритой, словно специально, сегодня до блеска чуть влажной подмышке, замирают на мгновение и двигаются к груди...
Они опять долго лежали без сил, потом он приподнялся на локте и прошептал:
–?Я люблю тебя...
Это прозвучало так неожиданно, что она замерла, а потом шепнула в ответ:
–?Наконец я нашел время и место сообщить тебе... – и они оба закатились смехом, вспомнив старый-престарый анекдот.
Но отсмеявшись, Алекс вдруг замолчал, и она с испугом почувствовала, что что-то не так...
–?Ты обиделся?
–?Ты отшутилась, надо сказать, очень мило, но не ответила.
–?Я ответила тебе еще там, над обрывом, разве ты не расслышал?
...Алекс был нежен, неутомим и непредсказуем в ласках.
Эту ночь Каролина только позволяла ласкать себя. Все еще будет... Она почему-то была уверена, что все еще будет... будет... И когда Динка вернется, она станет ходить к Алексу, не скрываясь, и пропади они все пропадом, местные ревнители нравов...
Они проспали и утренний выход к морю, и завтрак. Ее разбудил звонок Динки.