— Почему? Боишься, что не приедет?
Я волосы с лица убрала и осторожно прикоснулась к болевшей от удара скуле.
— Не хочу, чтобы он меня видел… такой.
Витька замер надо мной, телефонную трубку в руке сжимая, зубы сжал, до такой степени, что побелел, потом швырнул трубку на пол.
— Какая же ты дура.
Я кивнула и кинула быстрый взгляд в сторону прихожей. Я уже и не мечтала, что он сегодня меня выпустит из квартиры. А до утра ещё ой как долго. Мне вряд ли терпения и смелости хватит выдержать всё это. Силы уже были на исходе, слёзы всё чаще на глаза наворачивались, больно было, кажется, везде, даже Витька заметил, что я из последних сил держусь. Говорить с ним бесполезно, что-то доказывать, просить, ему это и нужно, чтобы я растеряла остатки гордости, и он смог отыграться по полной. На то, что пожалеет, я не рассчитывала.
— Будешь звонить?
— Нет!
— Потому что знаешь, что не приедет.
— Тебе бы очень этого хотелось, да?
Сама я старалась об этом не думать — приедет Кирилл за мной или нет. Боялась об этом думать. Мне было настолько больно, что ещё одно разочарование я бы просто не пережила, тем более у мужа на глазах, который внимательно за мной наблюдал, каждую эмоцию ловил, выискивая для себя нужное.
Когда, поздно вечером, Витька меня из квартиры всё-таки вывел, я своему счастью поверить не могла. Ноги не держали, голова кружилась, рёбра болели настолько, что дышать больно, а муж рядом стоял, в мой локоть вцепившись, и, кажется, руку мне вознамерился сломать, напоследок, так сказать. Но я даже не вырывалась. Морщилась, но уговаривала себя потерпеть. Вместе с ним в темноту вглядывалась, с нетерпением ожидая такси. Ноги не держали, и я к Витьке слегка привалилась, он даже не заметил.
— Надеюсь, ты глупостей делать не станешь, — негромко и глухо проговорил он.
У меня сил хватило на дерзкую улыбку.
— В милицию не пойду.
— Не ходи. — Ему в тьму вглядываться надоело и он ко мне повернулся, за подбородок меня взял, мне пришлось глаза на него поднять. — Ника, то, что ты сделала… — Витька слова подбирал, а я сказала:
— То, что ты сделал, не лучше.
— Я имел на это право.
— Нет, Витя. Тебе хочется так думать. — Разбитая губа болела, и я её облизала. — И даже если всё так, как ты говоришь, это уже не важно. — На глаза слёзы навернулись, а я назло всему улыбнулась. — Я просто влюбилась. Первый раз в жизни. Я не могу об этом жалеть. Даже если он… если ему это совсем не нужно. А ты прости меня.
Он руку мою выпустил. Посмотрел с презрением.
— Пошла вон.
Я шагнула к подъехавшему такси, и только когда в машину села, выдохнула с огромным облегчением. Но в окно всё-таки посмотрела, кинула на мужа прощальный взгляд. Пыталась понять, злюсь я на него или нет. По привычке губу прикусила, сразу стало больно, во рту привкус крови и я еле слышно охнула. Но всё равно выходило так, что не злюсь. Просто рада, что всё закончилось, наконец. А синяки… Заживут синяки, а я буду помнить, насколько мучительно чувство вины. Никогда не забуду.