— И это вместо "спасибо"?
— Мама, он собрал мой домик! — закричала Элька, вбегая на кухню.
— Прекрасные новости, — порадовалась за дочь Марина.
— Да уж, и всего-то потребовался час, — усмехнулся Дима, тоже появляясь на кухне. Повёл носом, почувствовав аромат печёных яблок и ванили.
— Целый час? — поразилась Марина. — И вы на час оставили работу, чтобы заняться кукольным домом?
— Стараюсь приносить хоть какую-то пользу. Кстати, твоя дочь сказала мне целое слово, — похвастал он, когда Элька убежала, схватив со стола конфету.
— Это на самом деле прогресс.
— Я под впечатлением. — Они вместе рассмеялись, а потом неловко замолчали. — Марина, — начал Дмитрий, на самом деле не зная, как продолжит. А она, наверное, что-то поняла или просто почувствовала, всполошилась, и отвернулась к плите.
— Пирог почти готов. Чай?
Дмитрий моргнул, заставляя себя оторвать от неё взгляд, голову опустил, потом вспомнил, что нужно ответить:
— А молоко есть?
— И молоко есть. — Марина неожиданно улыбнулась. — Я тоже с молоком люблю. Горячий пирог и холодное молоко.
Появилась неловкость, нежданная и негаданная, неизвестно откуда выбралась и повисла между ними, не давая отвлечься ни на что другое. Даже за ужином друг с другом не разговаривали. Только дети болтали без умолку, а они им поддакивали, боясь друг с другом взглядом встретиться. За окном совсем стемнело, в трубах ветер завывал, а в доме тепло и свет приглушённый, наверху детские голоса, а они внизу, порознь, но словно ждут чего-то. Это всё покоя лишало. Дмитрий каждые пять минут из кабинета выглядывал, и каждый раз Марину на прежнем месте находил, у окна. Стояла, плечом к стене прислонившись, занавеску рукой отодвинула и смотрела в окно. Грановичу покоя не давало то, что она там видела. Почему она так любит там стоять? При этом всегда была задумчива и грустна. Да и в приглушённом свете Марина выглядела странно бледной, и чересчур несчастной. К тому же сегодня Дмитрий был уверен, что она о бывшем муже думает, о том, может он вернуться к ней или нет. А ведь это он ей эту мысль подал!..
С кухни всё ещё пахло пирогом, от которого уже и не осталось ничего, но от этого приятная теплота при воспоминании не уходила. Дмитрий из кабинета вышел, и остановился, глядя на тёмный проём кухни. Долго смотрел, время тянул, а всё потому, что никак не мог справиться с желанием подойти к Марине. Знал, что не стоит, был уверен, что она этого не ждёт, а он никак не мог найти в себе силы, чтобы внять голосу разума. И зачем-то думал об этом пироге, который никакой роли не играл, но Гранович вспоминал, как они его вместе пробовали, и молоком запивали, и в душе ещё большая сумятица образовывалась. Разрасталась, расползалась по всем уголкам его существа, и это было незнакомо и даже пугающе.