Из комнаты послышалась музыка, но не очень громкая, и Роман только оглянулся в сторону гостиной, но говорить ничего не стал.
— Значит, вы сегодня по гостям ходили?
Тане послышались в его голосе недовольные нотки, и она насторожилась.
— Да… Артёму захотелось чего-то нового. Он же сидит дома уже несколько дней, Ром… Вот мы и развеялись немного.
— А что ты так нервничаешь? Я не прошу тебя оправдываться передо мной. Просто спросил.
— Да? — она вздохнула с облегчением. — А я думала, что ты против.
— Да нет, почему? Только мне кажется, что на твоей работе ему делать нечего. Он спокойно сидеть не может, мешать будет.
— Мы зашли всего на несколько минут… А потом к родителям. — Таня специально быстренько перевела разговор на родителей, боясь, что Роман может ещё что-то спросить о её работе, а потом и заинтересоваться, и поспрашивать у сына. А что Артём может ему рассказать… остаётся только надеяться, что без подробностей. Улыбнулась. — Мама его всё кормила. А Тёмка так на пироги набросился!
Роман задумчиво хмыкнул.
— А твои что?.. Как отреагировали?
Таня замялась.
— А почему они должны были как-то странно отреагировать? Всё хорошо. Артём им очень понравился.
Баринов задумался о чём-то, а потом попросил:
— Налей мне ещё чаю, пожалуйста.
Татьяна поднялась и засуетилась вокруг него. А Роман снова посмотрел в сторону гостиной и крикнул:
— Тёмка! Иди сюда!
Мальчик заглянул в кухню, и с интересом посмотрела на них. А Роман спросил:
— Ты что делаешь? Иди к себе в комнату. Я просил тебя почитать сегодня. Читал или только гулял?
Артём вздохнул и кинул быстрый взгляд на Таню, но Роман повторил:
— Тёмыч, ты слышал? С тебя десять страниц. Иди, потом мне перескажешь.
Ребёнок ушёл, а Татьяна настороженно продолжала смотреть на Баринова.
— Зачем ты его отослал?
— Не хочу, чтобы он случайно нас услышал. Тебе не кажется, что нам надо поговорить?
— О чём?
Он усмехнулся.
— Тань, а тебе совсем неинтересно, да? Неинтересно, что происходило со мной все эти годы? Кто… мать Артёма? Ты ни одного вопроса по этому поводу не задала.
Она замерла с чайником в руках, а потом отвернулась и отошла к раковине, якобы для того, чтобы начать мыть посуду.
— Мне показалось, что это меня не касается. Это не моё дело. Ты же сам мне это говорил. Вот я и не спрашиваю.
— А ты, конечно, сразу разобиделась, — усмехнулся он.
Татьяна обернулась и недоумённо посмотрела на него.
— Что за глупости? Разве я имею право обижаться? Это твой ребёнок и ты сам решаешь… что для него лучше.
Роман всерьёз задумался, вот только взгляд ещё оставался недоверчивым. Почесал кончик носа, а потом сказал: