– Господин поручик! – окликнул его тот, которого Назимов назвал Антошей.
– Чего тебе, любезный?
– Возьмите меня с собой. Я давно уж дожидаюсь оказии.
– Считай, что дождался, завтра все тронемся.
– С транспортом идти одна морока, да и пыли наглотаешься. Возьмите, я обузой не буду, а может быть, и помогу, поскольку все здешние места знаю. Батюшка опять же отблагодарит...
– Это что за благодетель?
– Полковник Реут, я давно уже ищу попутчиков, чтобы отъехать, да Назимов не пускает. Так что, возьмете?
Болдин призадумался. В отличие от угрюмого Ашота румяный юноша вызывал непроизвольное доверие, сдается, что обузой для отряда он не станет, почему тогда не взять его?
– Ну-ну, Антоша, завтра выйдем раненько поутру, гляди не проспи. – Болдин похлопал по плечу нового спутника, который мгновенно исчез из вида, а сам направился к поджидавшему его Корнеичу. Тот, верно, слышал происшедший разговор и недовольно проговорил:
– Зря вы, ваше благородие, согласились мальца взять, рази не знаете: баба да бес – у них один вес.
– Какая баба?
– Самая что ни есть настоящая, у меня глаз наметан, она хоть во что обрядится, но от меня свою породу не спрячет.
Болдин залился краской: как это он с благородной девицей говорил без должного уважения? И так расстроился, что даже долго не мог уснуть.
Выехали на рассвете, когда загулявшее воинство еще спало крепким сном. Впереди ехали Ашот и Павел. Антоша, которая на самом деле оказалась Антониной, скромно держалась за ними. Болдин, хоть и чувствовал себя неловко, отношений с девушкой решил не выяснять, просто в разговоре перестал пользовать родовыми окончаниями и перешел на безличные предложения. Несколько верст прошли без приключений, пока не встретили всадника, чем-то явно встревоженного. Он стал громко переговариваться с Ашотом, показывая в сторону, откуда ехал. Бурные переговоры кончились тем, что Ашот с явным пренебрежением отмахнулся от него и собрался было продолжить путь. Антонина, отозвав Болдина, кивнула в его сторону и тихо сказала:
– Сдается, что этот плут что-то замыслил. Впереди, насколько я поняла, отряд курдов, как бы не выйти прямо на них.
– Что будем делать? – встревожился Болдин.
– Сворачивать с главной дороги, – отвечала девушка, – тут недалеко козья тропа, путь не такой гладкий, зато безопасный.
Они продолжили путь и скоро достигли едва приметного свертка. Павел без раздумий свернул на него, чем доставил явное беспокойство проводнику.
– Прямо нада, прямо... – затянул он, на что умудренный опытом Корнеич философски заметил:
– Ежели в объезд, так к обеду доберемся, а прямо, так и к ночи не поспеем... – и, убедившись, что его философия на Ашота не подействовала, грозно прикрикнул: – Цыц!