По всему было видно, что предложение принято, и Пущин предложил выпить шампанского.
– Нет, нет, – всполошился Кембель и опять покраснел, – я пью только воду.
– Да вы самозванец! – воскликнул Грибоедов. – Как смеете носить на своем лице признаки, вами не заслуженные?
Кембель только пожал плечами, варварского юмора он не понял. Пущин тоже не сумел оценить всю выгодность сделки.
– На кой черт тебе сдались эти ружья? – в сердцах воскликнул он и получил туманный ответ:
– Некоторые пилюли приходится завертывать в блестящие облатки, иначе они могут показаться излишне горькими.
Пущин только пожал плечами – известно, эти дипломаты привыкли дурачить и себя, и людей. Но друзей-то зачем?
На другой день от верноподданного английской короны были доставлены образцы новейших винтовок, а чуть позже поступили сведения о том, что из Эрзерума в сторону персидской границы отправилось турецкое посольство во главе с Мустафой-пашой. Оно должно было договориться с персидским шахом о совместных действиях против России. Никаких других сведений Кембелю узнать не удалось, их следовало добывать самим русским. За ними в начале декабря и отправился отряд майора Челяева.
Стали гадать, каким путем пойдет посольство. Прямой и самый короткий – через Тавриз, да ведь кто ездит прямо, дома не ночует. Это даже турки знают, потому скорее всего они предпочтут двинуться в обход. Дорог зимой мало, по козьим тропам посольство не ходит, остается только обойти занятый русскими войсками Тавриз и затем уже выйти на прямую дорогу к Тегерану. На этой дороге в двухстах верстах от Тавриза Челяев и намеревался встретить гостей. Однако решение пришлось скоро уточнить. Местные жители сообщили, что здесь существует еще одна дорога, тянущаяся рядом с главной, которую иногда используют караванщики. Что, если посольство воспользуется ею? Тогда Челяев решил разделиться: сам с основными силами встал на главной дороге, а Болдина послал на вспомогательную. Теперь оставалось только ждать.
Отряд Челяева расположился в небольшой деревушке из нескольких занесенных снегом саклей. В них набились до отказа, и все равно большая половина осталась на холоде. Развели костры и принялись гонять «чаи» из походных фляг. Ну а где такие чаи, там и долгий разговор. Тех, кто жаловался на холод и отсутствие жилья, урядник Корнеич по привычке вразумлял:
– Не слушай, где куры кудахчут, слушай, где Богу молятся. Холод ничаво, плохо, что святого отца рядом нету, кому исповедаться можно и от кого наставление получить.
Майор Челяев, решивший сполна разделить тяготы своего воинства у костра, хмыкнул: