– Оставайтесь на месте, – шепотом приказал отставной подполковник гражданскому боссу и бесшумно выскользнул из спальни.
Лебедев затаил дыхание, внимательно прислушался – полная тишина, только кровь шумит в висках да семеновские шаги по-кошачьи шелестят где-то сбоку. Внезапно тишину взрезал резкий скрип, сменившийся страшным грохотом. Андрей Ильич рванул в коридор.
Одна дверца зеркального шкафа-купе врезалась в зеркало на противоположной стене, оставив от огромного сверкающего овала лишь деревянную раму, образовавшийся проем был усеян блестящими осколками. А у другой дверцы, сдвинутой влево, вполголоса матерился злобный Семенов, кляня на чем свет новомодную халтуру. Но не это потрясло ошарашенного шефа.
Его помощник держал в руках большой бесформенный предмет, закатанный в темное сукно, из какого шьют солдатские шинели. Верхним краем сантиметров на двадцать куль возвышался над семеновской головой, нижним не доходил до щиколоток.
– Уберите эту чертову дверцу, Андрей Ильич, – пропыхтел «добытчик», – я пройду.
Лебедев освободил проход, вернув зеркальную панель в вертикаль и придержав, чтобы Семенов с ношей мог свободно пройти. Затем, не мешкая, поспешил следом.
– Берите осторожно за верх, я придержу снизу, – распорядился помощник, – кладем аккуратненько на пол по моей команде. Рраз!
Андрей Ильич подхватил падающий на него край и бережно опустил на ковер. Что пряталось в суконном рулоне, при этом старался не думать.
– Будем надеяться, что не труп, – протелепатил Семенов, доставая из кармана перочинный нож. Дальше он действовал молча и сосредоточенно, как будто выполнял привычную работу. Разрезал скотч, склеивающий края, осторожно раскатал куль и неторопливо отогнул последний кусок.
С грязным кляпом во рту, закрытыми глазами, без кровинки в лице безжизненной тряпичной куклой на сукне валялся Васька. Из открытой раны на голове спускалась красная извилистая полоса, не успевшая потемнеть. Лебедев машинально опустился перед Василием на колени, попытался нащупать пульс. Внутри звенело пустотой и холодило, вызывая неприятные судороги в желудке. И еще страшно хотелось пить. «Проклятие, – подумал без вины виноватый, – почему в такие минуты на меня всегда нападает жажда?»
– Он жив, – доложил Семенов, отнимая руку от сонной артерии. – Но надо поторопиться, иначе парень преподнесет нам сюрприз, – потом вздохнул и неохотно добавил: – Надо бы милицию вызвать, Андрей Ильич. В больнице все равно будут пытать: откуда такая рана?
Лебедев молча кивнул на телефон, не бросая Васькину руку, словно не решался оставить беднягу без своей энергетики в надежде, что она подпитает чужое тело.