Голкина отвезли в больницу без проволочек. Пожилой врач гарантировать ничего не брался, но выразил слабую надежду, что все обойдется.
– Организм молодой, крепкий, может, и выкарабкается, – неуверенно пообещал он на пороге. – А вообще, грех говорить, но я доволен, что не зря приехали. Знаете, сколько иногда бывает ложных вызовов за дежурство? То пьянь какая «скорую» требует, то бабульки по каждому чиху – своими руками убивал бы таких!
С милицией оказалось сложнее. Молчаливый следователь вопросы задавал редко, но метко. Ответы выслушивал внимательно, не перебивал, не пытался загнать в ловушку, застать врасплох и всем своим видом выказывал желание помочь. К подполковнику ФСБ в отставке капитан милиции отнесся уважительно, но с ощущением собственного превосходства: бывших «конторщиков» презирал, полагая, что те продают свою честь за баксы.
– Говорите, они жили вдвоем? А где второй?
– У тетки в деревне, – не моргнул глазом Лебедев. – Я отправил его туда на каникулы. Парень много учится, устает, впереди выпускные экзамены. Пусть расслабится, отдохнет, попьет молока парного. – Андрей Ильич вдруг с ужасом осознал, что его понесло, но остановиться не мог. – Может, влюбится, буду только рад. Гормоны дадут мозговым извилинам передышку, согласны?
– Ну да, ну да, – задумчиво поддакнул следователь.
Из гостиной вышел грузный мужчина средних лет, с набрякшими под кустистыми бровями веками, в затрапезном коричневом свитере, линялых джинсах и небольшим чемоданчиком, полным криминалистических причиндалов. Свидетель дал себе слово: если все обойдется и эти ребятки не будут путаться под ногами, он одарит их приличной техникой. Отделения милиции родное министерство заботой не баловало. Эксперт подошел к следователю, что-то шепнул на ухо.
– Я подожду в машине, – закончила вслух линялая тумба и двинула к двери.
– А почему, извините, у вас о парне такая забота? – сочувственно поинтересовался дотошный ищейка. – Он вам родственник?
– Сын, – выпалил не задумываясь глава «Оле-фармы».
– Интересно, продолжайте.
– Незаконный, – продолжал нести ахинею «отец». – В молодости я любил одну женщину, она умерла.
– Давно?
– Что? Любил?
– Скончалась давно?
– Два года назад.
– И с кем жил ребенок?
– Естественно, с ней, – усмехнулся Лебедев.
– О сыне вы, конечно, ничего не знали?
– А вы, когда расстаетесь с женщиной, отрубаете хвост сразу или по частям?
– Наверное, вам покажется это смешным, но в моей жизни одна женщина – моя жена. И рубить я не могу, не выношу вида крови.
– Ваше счастье, – равнодушно пожал плечами легкомысленный человек.