— Отлично понимаю. Но сейчас нас заботит другое — как повысить общий процент выхода на работу и производительность труда. Я считаю, что рабочие не хотят работать потому, что мы плохо оплачиваем их труд, а подрядчики отнимают последнее. Отсюда и наплевательское отношение к труду: работай, не работай — толку нет. Не решив этого главного вопроса, вопроса оплаты труда, мы никаких семидесяти процентов не добьемся. По-моему, это каждому ясно.
— Уж не скажу, какой это вопрос — главный или не главный, а только рабочие у нас совсем не такие, как ты себе представлял, сидя там в канцелярии. Как ты считаешь, Кавадзима?
Кавадзима кивнул.
— У тебя получается, что стоит только компании заключить с рабочими контракты и повысить оплату, как все кинутся работать. Ну-ка, Кавадзима, объясни ему, что будет делать рабочий, если мы прогоним страшного подрядчика и поставим в надзиратели какого-нибудь мальчишку, только что вылупившегося из университета, да еще станем отваливать этому самому рабочему денежки.
Не глядя на Кадзи, Кавадзима с готовностью подхватил:
— Заработает на харчи — и все, работы от него не жди. Начнет бездельничать, играть в маджан или еще там во что и не выйдет на работу, пока не растранжирит все до последнего медяка.
Начальники участков Сэкигути и Коикэ только улыбались, давая понять, что им нечего возразить против аргументов Окадзаки.
— Правильно говоришь, Кавадзима! Все кули таковы, все из одного теста! Мало ли что там в книжках пишут! — продолжал Окадзаки.
Кадзи промолчал. Это подбодрило Окадзаки.
— Вы же знаете, господин директор, что эти скоты только и шевелятся, когда подрядчик глотку дерет. А то они и кайла в руки не возьмут!
Директор одобрительно кивал. Чтобы получить выгодные работы, подрядчики дают взятки контролерам — это не было тайной для дирекции рудника, но пресечь махинации никто не решался, не желая, как говорит пословица, резать быка, чтобы добыть рога. Все делали вид, что ничего не знают.
Директор выжидающе посмотрел на Кадзи, словно приглашая его продолжить спор.
— Теперь мне все ясно, — холодно сказал Кадзи. — Во всяком случае, ясно, почему на работу выходит только пятьдесят процентов рабочих. Должен оказать, что взгляды у нас действительно расходятся. Если подобная практика будет продолжаться, я не вижу возможностей повышения этого процента.
У него защемило сердце. Захотелось уйти и сейчас же вернуться в правление. Но ему не простят бегства. Уволят? С этим бы он еще примирился. Страшнее другое — они отнимут у него броню, а значит, и Митико!
Да, Окидзима был прав — ему придется схватиться с наглыми и грубыми людьми, которые здесь хозяйничают. Похоже, схватка уже началась. И начал он ее, кажется, не самым лучшим образом… Но все равно, раз он в нее ввязался, он не может, просто не имеет права ее проиграть!