Свенельд готов был даже похвалить его. Значит, если не собьется с пути и выйдет к селищу, может прислать подмогу. Хорошо, а то, если древляне не подберутся и не перебьют их, они и сами могут истечь кровью. Свенельд ощущал боль там, где торчала стрела, рукой невозможно было пошевелить, и он чувствовал, как под кольчугой становится тепло и липко от крови.
Наконец, когда уже стало смеркаться, в кустах поднялся силуэт Малкини. Он оглядел противоположный берег и сказал, что там уже никого нет. Свенельд, кривясь от боли, нелепо оттопыривая руку, попробовал подняться, голова слегка кружилась, а там, где он лежал, осталось кровавое пятно.
«Если бы не пил воду перед этим, вообще бы сдох, — подумал он. Но сил было на удивление мало.
Но тут они услышали гомон в лесу, и появились свои. Оказалось, что в живых остался только посадник, Малкиня и парнишка-проводник. Этот первым кинулся к прибывшим, там были и люди Свенельда, и пара древлян из селища. Да и Простя эта зачем-то приперлась. Но пока местные смотрели только на струи воды, какая погасла. Лица у них были такие горестные… Ну в общем Свенельд их понимал.
И тут услышал, как парнишка-проводник обратился к Просте, сообщив, что на них напали люди Мокея, вроде как и его самого он разглядел в лесу. Простя только кивнула и опять смотрела на воду.
Именно у нее Свенельд спросил, где Фроди? Та ответила, что молодой варяг сейчас лежит раненый в одной из изб селения. Он прибежал, сообщил о случившемся и потерял сознание.
— Я пробовала его лечить нашей водой, — спокойно произнесла она, поворачиваясь к Свенельду, — но его она не лечит.
— Меня лечить будет, — отозвался Свенельд, не отвечая на немой вопрос в ее взгляде. И когда она через какое-то время спросила, что неужели из-за людской злобы и вражды даже чудесная вода теряет свою силу, посадник утвердительно закивал. Пусть эта Простя и разумница, но про то, что среди его людей есть христианин, древлянам знать не нужно. Об этом же он и Малкиню упредил, когда его несли назад в носилках, а ведун угрюмо шел рядом. Тот кивнул:
— Пусть твой витязь и христианин, но он спас нас. Я слышал мысли напавших. Не сообрази они, что тот позовет подмогу, нас бы не выпустили отсюда живыми.
Позже, когда у Свенельда уже вынули стрелу и он подлечился мертвой и живой водой, воспрянул духом, — как всегда после воды бывает, — к нему попросилась эта Простя. В большой избе они отсели от остальных за резную подпору и углу, и Простя спросила, что ожидает ее родовичей за нападение древлян. И пока Свенельд мрачно и значительно молчал, она сказала, что они не имеют ничего общего с нападавшими, что ее бывший муж Мокей, — она подчеркнула слово «бывший», — сам требовал с селища дань за защиту, как он это называл. Увел у них несколько коров, забрал пару мешков репы, соления в кадках. Людям из леса ведь надо питаться, но когда Мокей опять явился за данью, родовичи уже были готовы и выгнали его. Мокей тогда обещал поквитаться с ними.