Но если Малкиня и в ночи мог ходить привычным и осторожным шагом лесного жителя-охотника — ветки не заденет, валежину обойдет, чтобы не задеть, — то Свенельд шел, как умел. Вот и хрустнула под его сапогом ветка, сломалась пополам. Он даже замер растерянно.
И тут же Малкиня почти повис на нем, пригибая в заросли молоденьких берез.
Свенельд только через миг смог посмотреть, когда нетерпеливо скинул с затылка давящую руку волхва. Но тут же опять приник к земле. Н-да, порой его жена, знакомая до последней родинки на теле, вызывала в нем настоящий страх. По крайней мере, то, что увидел мельком Свенельд…
Она показалась ему тенью, стройной и пышноволосой тенью, почти красивой… если бы не была столь жуткой. Ибо на этом темном в ночи лице светились огромные глаза. Казалось, свет шел от них в ночь, будто в самой ведьме Малфриде сейчас горел некий желтый, как вечернее небо на закате, огонь. Внутренний. Но сама она была черна, как некий беспросветный дух.
— Чур меня!..
— Тсс! Она хорошо видит во мраке, — шепнул рядом Малкиня. — Затаись, пока не заметила.
Борони боги, чтоб заметила! — ужаснулся Свенельд. И снова стало противно от этого страха. Но головы от земли поднять все же не решился. Так и лежал, размышляя, а на кой ляд ему все это? Может, стоит вернуться?
Но и не заикнулся о возвращении. Он витязь или нет? Он сын викинга, он воевода киевский. Ему ли бояться! Но так он просто подбадривал себя.
— Я ведь все одно понял, куда она направилась, — через некоторое время сказал Малкиня. — И лучше нам не идти след в след за ведьмой, а обождать…
В его голосе прозвучало жесткое осуждение. Но не страх. Поэтому Свенельд и слова не промолвил, когда через какое-то время ведун опять увлек его в лес. Не за Малфридой, а как бы немного в сторону.
— «Ложе для подношений» этот камень называется, — объяснял ведун по дороге. — Место известное. Простому люду пути туда нет, а вот мы, волхвы, там частенько бываем, когда надо жертву особую преподнести. Вот и Малфрида туда направляется, больше тут идти ей некуда: справа и впереди болота, слева обрывистые берега реки Ужи. А «Ложе» камень особенный — из земли выпирает тяжелой глыбой, но поверхность его волхвы еще в незапамятные времена обтесали, для возложения жертв. Там капище древнее… Ну, было, скажем так, до того, как Маланич не надоумил нас изваяния старых богов порушить ради Чернобога.
Что каждое капище у древлян является особым местом, Свенельд и без него знал. Некогда был ему дан указ посетить те святилища потаенные да проведать, что за чародейство у древлян такое особенное. Не очень тогда у него это получилось