Ох, чуть не попадаюсь. Заворачиваю за угол на Лесной проспект как раз в тот момент, когда группа регуляторов выходит из-за другого. Молнией кидаюсь обратно за угол, распластываюсь по стене скобяной лавки и ползу туда, откуда пришла. Вряд ли кто-то из них заметил меня — я всё-таки была в целом квартале от регуляторов, и кругом темно — ни зги не видно, но сердце так и не возвращается к своему прежнему ритму. Такое чувство, будто я играю в какую-то гигантскую видеоигру или пытаюсь решить по-настоящему трудное математическое уравнение, типа:
«Девушка пытается избежать по меньшей мере 40 рейдерских групп, насчитывающих от 15 до 20 участников каждая, распределённых на участке радиусом в 7 миль. Если ей необходимо пройти 2.7 миль через центр этого участка, какова вероятность того, что наутро она проснётся за решёткой? Значение числа π можете округлить до 3,14».
До зачистки Диринг Хайлендс был одним из лучших районов Портленда. Виллы, большие и новые (по крайней мере, по стандартам штата Мэн, что означает — они построены не больше ста лет назад), окружены палисадниками и живыми изгородями, а улицы носят названия вроде «Сиреневая аллея» или «Улица Сосновая Роща». Несколько семей по-прежнему цепляются за свои прежние жилища — они либо так бедны, что не могут позволить себе переехать в другое место, либо не получили разрешения на переезд. Но по большей части дома стоят пустые, ведь никто не хочет хоть каким-то боком быть причастным к Сопротивлению.
Самое странное в связи с Диринг Хайлендс — это что район опустел чрезвычайно быстро. На травянистых лужайках всё ещё валяются заржавевшие детские игрушки; на некоторых подъездных дорожках стоят припаркованные автомобили, правда, большинство из них разобраны на хозяйственные нужды, так что от них остались только скелеты — так и кажется, будто над ними потрудились полчища огромных стервятников. Дома медленно оседают, а лужайки зарастают. Весь район производит печальное впечатление выброшенного за дверь домашнего животного.
Обычно меня начинает дёргать от одной только близости к Диринг Хайлендс. Многие говорят, что ходить здесь — не к добру, всё равно что прогуливаться по кладбищу ночью. Но сегодня, попав наконец сюда, я готова пуститься в пляс. Всё вокруг выглядит тихим, тёмным и непотревоженным, ни единого признака рейдеров, ни одного шепотка или шарканья подошвы о тротуар. Рейдеры здесь ещё не были. Может, они вообще сюда не доберутся.
Я набираю скорость и в темпе мчусь по улицам, ведь теперь мне не надо заботиться о том, чтобы оставаться в тени или двигаться беззвучно. Диринг Хайлендс довольно велик и представляет собой целый лабиринт запутанных улиц, удивительно похожих друг на друга, а дома, возвышающиеся по их сторонам, напоминают постоянно перемещающиеся во мраке корабли. Лужайки совсем одичали, деревья тоже уже давно никто не обрезал, они тянут к небу свои жадные ветви и бросают причудливые тени на залитые лунным светом мостовые. На Сиреневой Аллее я теряю нить, заблудившись, непонятным образом совершаю круг и дважды прохожу через один и тот же перекрёсток. Но повернув на Тенистую улицу, я замечаю бледный свет — где-то вдали, за перелеском. Похоже, я нашла нужное место.